Читаем Слово не воробей. Разбираем ошибки устной речи полностью

Смириться с этим трудно. В некоторых случаях можно согласиться (без восторга, правда) с перестановкой ударений с одного слога на другой или с вариативным (двойным) ударением. Например, было дЕньгах – стало деньгАх, было творОг – стало твОрОг. Но род кофе! Самое неприятное заключается в том, что этим «двойным» кофе попрали основы русского языка. Во всех без исключения учебниках написано, что в русском языке «существительные могут быть только одного рода», а всего существует пять типов существительных в зависимости от их рода: мужского рода, женского рода, среднего рода, общего рода и не имеющие рода. И тут вдруг появляется существительное, которое не относится ни к одной из этих категорий, потому что оно может быть двух родов! На выбор! Такой вот филологический гермафродит… Или у нас в языке специально для кофе появилась новая категория рода – средне-мужской? Видимо, да, и это, получается, шестой род!

<p>Кто за «одно кофе»?</p>

Некоторые филологи объясняют, что ничего страшного в среднем роде нет, что слово «кофе» всего лишь вернуло себе то, что положено. Исторически слова на – о и – е, причём как исконно русские, так и заимствованные, относятся к среднему роду: горе, кафе, дуло, какао и т. п. Это привычно для нашей грамматики. А те слова на – е, которые всё-таки имеют мужской род, означают людей или животных: конферансье, рантье, месье, фламинго. Кофе – неодушевлённый предмет, значит, должен быть среднего рода!

Так откуда же тогда у кофе взялся мужской род? Заглянем в историю. Происхождение этого слова точно неизвестно, но есть несколько версий. Большинство придерживается мнения, что напиток имеет такое имя по названию области Каффа в Эфиопии, родины кофейного дерева. Но, возможно, «кофе» произошло от сорта вина «кава» или от арабского слова «кахва», что переводится как «отгоняющий сон». В любом случае, оказавшись в нашей стране несколько веков назад, слово «кофе» обрусело и трансформировалось в кофей (были ещё варианты кофий и кофие).

А я, смотря на вас, смеюсь, – не утерплю!Вот люди, думаю, не знают,как придраться, —Напившись кофею,сто раз сказать «люблю»И тысячу – поцеловаться.А. ФетДа, я любила их, те сборища ночные, —На маленьком столе стаканы ледяные,Над чёрным кофеем пахучий, зимний пар,Камина красного тяжёлый, зимний жар…А. Ахматова

Со временем в слове «кофей» конечная Й отпала, но мужской род за словом сохранился. А пережитки «кофея» мы имеем не только в незамысловатой песне Марины Хлебниковой «Чашку кофею я тебе бодрящего налью», но и в словах, образованных по аналогии с однокоренными словами от «чая»: кофейник (чайник), попить «кофейку» (чайку).

В защиту среднего рода по отношению к «кофе» филологи ещё приводят в пример слово «метро», которое изначально было мужского рода как сокращение от «метрополитен», а потом обрело самостоятельные черты и… средний род. Поэтому и «кофе» ждёт подобное перерождение, а узаконенный «двойной» род – первый шаг в эту сторону.

Однако я не готова принять такое мнение. Возможно, со временем… Пока же я ставила и буду ставить двойки за «вкусное кофе»!

Но самое интересное заключается в том, что среди несклоняемых существительных расплодилось немало слов, имеющих два рода.

<p>Средне-мужской, средне-женский и женско-мужской род имён существительных</p>

Вместо кофе можно выпить виски, причем вкусный виски или вкусное виски – не имеет значения. Это слово тоже и мужского, и среднего рода, а употреблять его можно так, как душа просит. Ещё к «средне-мужскому» роду относятся напитки бренди и мокко, десерт тирамису, денежная единица экю, язык эсперанто, положение статус-кво.

Один из самых удивительных примеров слов мужского и среднего рода – «инкогнито». Инкогнито (оно) – скорее всего потому, что это лицо, желающее остаться неизвестным. Инкогнито (он) – думаю, потому, что это человек. Но инкогнито (она) женского рода не бывает. Поэтому говорим: «Она решила сохранить своё инкогнито», а не «свою инкогнито».

А вот колли и шимпанзе – «женско-мужского» рода, и род выбирается в зависимости от того, о самке или о самце идет речь.

Но почему слово «биеннале» того же «женско-мужского» рода, объяснить, на мой взгляд, сложно, можно только фантазировать. Моя фантазия выдвигает версию следующую: биеннале – это либо выставка, либо фестиваль, либо конкурс, значит, когда выставка, то «биеннале открылась», а когда фестиваль или конкурс, то «биеннале открылся». А что делать, если под биеннале подразумевается мероприятие или событие? Скорее всего, придётся конкретизировать с помощью существительного женского или мужского рода, всё того же конкурса, или фестиваля, или выставки.

Перейти на страницу:

Все книги серии Русский без ошибок

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки