Читаем Слово не воробей. Разбираем ошибки устной речи полностью

Не раз мечта перенесётМеня в уютный домик тот,Где вечером, под звук рояли,В душе усталой оживалиВолненья давних, прошлых дней,Весны умчавшейся моей,Её восторги и печали!А. Плещеев

В этом стихотворении слово «рояль» употреблено в женском роде, так как в родительном падеже стоит окончание «И» (в мужском роде требуется окончание «Я» – «под звук рояля»). Раньше действительно можно было сказать «красивая рояль», «белая рояль», но со временем мужской род победил и вытеснил женский. Поэтому теперь только «красивый рояль» и «белый рояль».

Вообще исконно русские слова, которые оканчивались на «ль», обычно были женского рода. Поэтому чаще всего при заимствовании словам с похожей концовкой автоматически присваивался женский род. Но со временем происходили изменения. Вот несколько наглядных примеров, которые сейчас кажутся нелепыми.

«…правитель канцелярии с портфелью ждёт у дверей кабинета; исправник бросает тоскливые взоры на эту портфель…»

А. Герцен
Благоуханна и светлаУж с февраля весна в сады вошла,И вот миндаль мгновенно зацвела,И белизна всю зелень облила.Ф. ТютчевЛишь хмель литовских берегов,Немецкой тополью плененный,Через реку, меж тростников,Переправлялся дерзновенный,Брегов противных достигалИ друга нежно обнимал.А. Пушкин «Сто лет минуло…»

«Эта портфель», «миндаль зацвела», «немецкая тополь» – всё это напоминает анекдот про урок русского языка в грузинской школе. Действительно, сейчас трудно вообразить, что слова «портфель», «миндаль» и «тополь» когда-то имели женский род. Со временем в этих случаях и во многих других мужской род всё-таки брал своё и занимал главенствующее положение. Вот такой табель о рангах! Но сразу вопрос: такой или такая табель? Ответ неоднозначный. Вообще-то табель сейчас мужского рода, но раньше… Вы уже догадались, что табель тоже сменил род с женского на мужской. Но! В языке осталось одно исключение – крылатое выражение «табель о рангах». Это название законодательного акта XVIII века, и в нём слово «табель» стоит в женском роде: «посмотреть в табелИ о рангах» (а не в табеле, как требует мужской род), «такая табель о рангах». Женский род слова «табель» и по сей день сохраняется только в этом фразеологизме. Во всех остальных случаях слово «табель» имеет мужской род.

<p>Как женский род победил мужской</p>

Продолжаем разговор про слова, оканчивающиеся на «ль». Порой некоторые из них мы воспринимаем исключительно «по-мужски», а зря. Бывает, что перед нами существительное женского рода, а мы путаемся и обращаемся с ним как с мужским.

Например, бандероль – слово женского рода, пришедшее в наш язык из французского. В именительном падеже с ним проблем не возникает, мы уверенно скажем моя бандероль, а не мой бандероль. Но когда начинаем склонять это слово, то непроизвольно может выскочить ошибка. В качестве подсказки можно использовать определяющее слово – посылка – она, женский род, как и у бандероли (а не бандероля). Поэтому всё, что можно, отправляем бандеролью, а не бандеролем.

<p>Наступаем на больную мозоль!</p>

А теперь поговорим о мозолях. Мозоль – существительное женского рода, но когда-то были всё те же колебания между мужским и женским родом. В этой борьбе женский род победил, а это большая редкость, обычно побеждает мужской. А чтобы лучше запомнилось, чаще наступайте на больнУЮ мозоль. Неприятно, зато действенно.

Вуаль, кстати, тоже в борьбе за женский род вышла победительницей, хотя раньше вуаль был «мужчиной».

<p>Ай да Пушкин!</p>

Одной красивой птице остаться «женщиной» не удалось.

Слово «лебедь» – мужского рода. Как же так? А как же быть с Пушкиным?

С берега душой печальнойПровожает бег их дальный,Глядь – поверх текучих водЛебедь белая плывет.А. Пушкин
Перейти на страницу:

Все книги серии Русский без ошибок

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки