Читаем Слово не воробей. Разбираем ошибки устной речи полностью

Слова «подмен»/«подмена» обычно выбирают себе разных соседей: подмен чаще сочетается с неодушевлёнными предметами (подмен ключей, карт), а подмена ближе к одушевлённым существительным и словам, обозначающим явления или группы предметов (подмена дежурного, подмена понятий).

Особое внимание хотела бы обратить ещё на несколько пар слов. Во-первых, гренок = гренка. Раньше правильным считалось только слово «гренок». Например, в словаре Ожегова, изданном уже в XXI веке, фигурирует всего лишь один вариант – гренок, хотя все без исключения это слово не употребляли и вместо «гренОк» и «гренкИ» (множественное число) говорили «грЕнка» и «грЕнки». Сейчас допустимы оба варианта, хотя все продолжают говорить так же, как и раньше, выбирая женский род. Думаю, со временем вариант «гренОк, гренкИ» станет устаревшим.

А пары «глист = глиста» в списке не было, хотя оба слова в языке существуют. Дело в том, что эти слова не равны по своему значению. Глист (мужской род) – это червь-паразит, а глистА с ударением на окончании (общий род!) имеет совсем другое значение – это просторечное неодобрительное, даже пренебрежительное, грубое название высокого худого человека с определённой манерой поведения.

<p>Рельсы – рельсы, шпалы – шпалы…</p>

Существование параллельных форм мужского и женского рода – это удивительное языковое явление. Оно так и провоцирует провести аналогию с животными, у которых есть парные названия: кот и кошка, слон и слониха, а значит, возможны ставень и ставня. Почему нет? Однако в случае с животными речь идет о самцах и самках, а их различия обусловлены природой. Мы же говорим о неодушевлённых предметах. Согласитесь, у слова «диван» вряд ли должен быть вариант «дивана», а у «ложки» – «ложк». На мой взгляд, языку не нужны подобные разночтения, и со временем он от них избавится. Это, например, уже произошло со словом «рельс», который раньше имел подругу – «рельсу». Рельс и рельса существовали параллельно, но потом рельс выжил, а рельса осталась не у дел. Поэтому если вы до сих пор употребляете женский род, то пора его забыть.

Есть ещё несколько пар слов, которые иногда пытаются употреблять и по-женски, и по-мужски и ошибочно хотели бы отнести к этой же группе:

плацкартаплацкарт

тапкатапок

сандалиясандалийсандаль

кроссовкакроссовок

просекапросек

репризареприз

сомнамбуласомнамбул

малолеткамалолеток

ботфортботфорта

кедкеда

жирафжирафа

скаредскареда

Эти слова не равны, правильным является только одно из пары. Как вы думаете, какое? В первом примере выбираем слово «плацкарта», женского рода. «Поеду плацкартом» – неверно, нужно сказать «поеду плацкартой».

Пока еще мы имеем пару «унт и унта», а вот с другими парами обуви этот номер не проходит. Как это ни удивительно, во многих случаях с обувью женский род является единственно верным: тапка, сандалия, кроссовка. Но в парах кед/кеда и ботфорт/ботфорта выбираем мужской род – кед и ботфорт.

Также мужской род необходим и самому высокому животному. Жираф победил жирафу, и в этом слове теперь возможен только мужской род, может быть, потому что жираф обычно выше своей дамы.

В случае со словом «скаред» тоже мужской род оказался на высоте, а слово «скареда» стало устаревшим.

В остальных примерах женский род стал главным и закрепился в языке: прОсека (не путать с шампанским!), реприза и сомнамбула. А по «малолетке» нужно уточнить: слово имеет общий род, так как оно может относиться к лицам и мужского, и женского пола.

<p>Средний род в приоритете</p>

Крайне редко приоритетным бывает средний род, но один яркий пример всё-таки есть.

Щупальце – оно, средний род. Неправильными являются варианты мужского рода (щупалец) и женского (щупальца). А при склонении существительного щупальце во множественном числе именительном падеже получается щупальца (а не щупальцы), в родительном падеже – щупалец (а не щупальцев).

Щупальца осьминога в длину достигают четырёх метров.

Длина щупалец осьминога составляет около четырёх метров.

<p>Они вошли в историю</p>

Некоторые слова, ранее употреблявшиеся только в женском роде или в параллельных формах, сейчас стали историей. Их уже не встретишь в словарях (если только с пометой «устаревшее»), и только художественная литература не даёт нам забыть их прошлое.

Но вот толпа заколебалась,Позалешёпот пробежал…К хозяйке дама приближалась,За нею важный генерал.А. Пушкин «Евгений Онегин»
Перейти на страницу:

Все книги серии Русский без ошибок

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки