Слово о полку Игореве

Итак, близость Слова к фольклору несомненна.[О сходстве композиций Слова и памятников эпического происхождения см.: Braun М. Epische Komposition im Igor’-Lied//Die Welt der Slaven. 1963. Jg 8, Hf. 2. S. 113–124.] Она проявляется и в образах природы, то помогающей, то враждебной герою, в изображении печали, в вещем сне и плачах. Меньше эта близость обнаруживается в описании боя. Автор ограничивается здесь чисто риторическими оборотами, в значительной степени восходящими к Задонщине. Он был далек от военной тематики, чуждой ему по всему складу его представлений. Не князья, а народ является основным героем широкого эпического полотна Слова. Вместе с тем фольклорный материал использован в Слове не механически, а в творческом сочетании с книжным наследием для изображения идейного и художественного замысла автора. Ярко выраженная индивидуальная творческая манера, своеобразие приемов изображения героев и событий свидетельствовали о высокой ступени литературного процесса, отражающегося в Слове о полку Игореве, несоизмеримого с литературными явлениями Древней Руси XII в.

Как установил А. И. Никифоров, Слово написано одноопорным речитативом. О том, что Слово по своему ритмическому складу приближается к украинским думам, писали еще М. А. Максимович, П. И. Житецкий и другие исследователи. Ю. Тиховский даже с явным преувеличением утверждал, что «все „Слово“ от начала до конца писано стихами и притом размером дум».[Тиховский Ю. Прозою или стихами написано «Слово о полку Игореве» // Киевская старина. 1893. Октябрь. С. 45.]

М. А. Яковлев находил связь композиционных приемов Слова с былинами.[Яковлев М. А. «Слово о полку Игореве» и былинный эпос. Пг., 1923. С. 47.] Более прав, очевидно, А. И. Никифоров, считавший, что по своим жанровым особенностям Слово приближается как к русским былинам, так и к украинским думам.[Никифоров А. И. Проблема ритмики «Слова о полку Игореве»//Учен. зап. Ленингр. гос. пед. ин-та им. М. Н. Покровского. Л., 1940. Т. 4. Ф-т языка и литературы. Вып. 2. С. 214–250.] К мнению А. И. Никифорова присоединяется Л. И. Тимофеев, считающий, что «ритмика Слова покоится на традиции народного былинного стихосложения. Ее характерными признаками являются дактилические окончания строк, повторяющиеся типы сочетания ударных и безударных с определенными их вариациями, двухчастность интонационно-ритмической основы строки».[Тимофеев Л. Ритмика «Слова о полку Игореве»//РЛ. 1963. № 1. С. 102. Крайней расплывчатостью отличается представление В. Стеллецкого о «ритмико-синтаксических единицах» в Слове (Стеллецкий В. К вопросу о ритмическом строе «Слова о полку Игореве»//РЛ. 1964. № 4. С. 27–40. {Последующие работы В. И. Стеллецкого см.: Соколова Л. В. Стеллецкий Владимир Иванович//Энциклопедия. Т. 5. С. 50–52.}] Однако даже для реконструкции первых ста строк произведения Л. И. Тимофееву пришлось сделать 16 перестановок и ввести 3 повтора. Как правило, эти перестановки и повторы приходилось вводить именно тогда, когда текст Слова близок к Задонщине. Это можно объяснить только тем, что источник сковывал автора Слова, нарушал народный в своей основе ритм произведения. Одна перестановка падает на инородный текст о «Тьмутараканском блъване».[Об этом см. главу VII.]

По наблюдениям А. В. Позднеева, переход к речитативу в народном былинном творчестве происходит с середины XVIII в.[См.: Головенченко Ф. М. Слово о полку Игореве. М., 1955. С. 375.] Таким образом, если считать этот вывод достаточно обоснованным, то по своей ритмике Слово о полку Игореве не могло восходить к более раннему времени.

Недавно А. В. Позднеев выдвинул новую гипотезу, объясняющую ритмический рисунок Слова о полку Игореве близостью к кондакарной системе стихосложения. Он доказал, что эта система «оказывается единой для всего времени с XII (а возможно и с XI) века, кончая XVII столетием».[Позднеев А. В. Стихосложение древней русской поэзии//Scando-Slavica. 1965. Т. 11. S. 15.] Дальнейшие разыскания покажут, прав ли А. В. Позднеев или нет. Сейчас же заметим, что кондакарный стих отлично был известен любому лицу, хорошо знавшему русское богослужение не только в XVII, но и в XVIII в. Впрочем, и четырехударный былинный стих близок не только к кондакарному, но и к Слову о полку Игореве.