Слово о полку Игореве

Чудо имело место «в неделю» (то есть в воскресенье), а в среду владимирцы собирались отмечать празднование Боголюбской иконы Божьей Матери, которое за два десятилетия до этого установил убитый два года назад Андрей Боголюбский. Так убийство Боголюбского, празднование иконы (или даже два празднования двух Богородичных икон, одна из которых происходит от другой) и победа на Белеховом поле завязались в тот семантически трансцендентный узел, который на Руси именовали знамением (белегом или белехом). Чудо приписали заступничеству Богородицы и потому народ встречал Юрия и Михаила у Успенского собора, в котором находилась главная святыня Владимирской земли – Богоматерь Владимирская.

Анаграмму «Белехово поле» (БѢЛАХОВЬ ПОЛѢ) мы встречаем в «Слове» там, где речь о первом удачном бое Игоря. Причем звучит она в контексте перечисления трофеев-белегов и сразу вслед за упоминанием об алом стяге. Как это известно по летописным миниатюрам, красные флажки – примета не полоцких, а русских князей, и, вероятно, речь о том, что после первого боя Игорю среди прочих трофеев достался стяг, когда-то принадлежавший одному из русских воевод:

чьрленъ стягъ
БѢЛА ХОругоВЬ
чьрлена челъка
сьребрено стружие
храброму святъславличю
дремлеть въ ПОЛѢ
ольгово хороброе гнѣздо...

Это могло бы быть случайным совпадением (вспомним ошибку биолога Георгия Сумарукова), но присутствие здесь «алого стяга», «Ольгова храброго гнезда» и «храброго Святославича» (два последних выражения можно напрямую отнести и к самому Владимиру Святославичу) сводит вероятность случайного сближения к нулю.

Да и объясняется эта анаграмма, не шифром, а ассоциативной логикой поэтического мышления: вспомнил о собственном червленом стяге, отбитом на Белеховом поле Мстиславичами, вот имя поля и откликнулось в следующей же строке: «белая хоругвь». Но, склубившись из ассоциации, анаграмма определила начало следующей фразы: «Дремлет в поле...»

Волосово расположено к северо-западу от Владимира. Оно является географическим, ландшафтным, и, надо думать, мифологическим аналогом московского Ходынского поля.

От Николо-Волосова монастыря до Владимира. Карта и снимок из космоса

На берегу Колочки близ Николо-Волосовского монастыря бьет святой источник. Именно к нему по легенде и переместился с горы от Велисовой деревни образ Николы. К нему ходили (и до сих пор ходят) за водой из окрестных сел и даже из Владимира. Может быть, Велесово поле называлось еще и Ходынским, а одна из двух обтекающих его речек в XII веке звалась Ходыней или Ходыной?

Точка в этом сюжете пока не поставлена. Требуются архивные разыскания[165].

ВСЕВОЛОД БОЛЬШОЕ СПАСИБО

Михаил и Всеволод по достоинству оценили силу духа и храбрость Владимира: Ипатьевская летопись отмечает, что после бегства Мстислава братья одаривша Володимѣра Святославича отпусти и во свояси потом же Михалко и Всеволодъ поѣхаста въ Володимиръ (Стб. 602). То есть в город Владимир триумфаторы предпочли въехать без юного героя. Они вовремя сообразили: после того, что Лаврентьевская летопись называет и «новым чудом Богородицы, и «знамением Богородицы», владимирцы могут посадить на престол не умирающего Михаила, а того, на кого Богородица указала своим знаменьем – молодого Святославича (к тому же еще и тезку их города).

Одарив героя прямо на поле битвы, Юрьевичи благоразумно спровадили его восвояси. О чем и сообщает ипатьевский летописец.

Так юный Владимир одолел самого Мстислава Ростиславича Храброго, сына Ростислава Мстиславича Смоленского. А ведь в 1172-м Мстислав захватил оставленный братом Киев, в 1173-м у Вышгорода опрокинул громадное войско Андрея, в 1175 г. сел в Смоленске. Однако на Белеховом поле вторично атаковать непредсказуемого княжича Мстислав не решился. И вышло, что он, Мстислав-Георгий Храбрый, испугался юнца-дебютанта.

Всеволод Большое гнездо родился в 1154 г. На Белеховом ему было 22 года.

Неопытному в ратных делах Владимиру должно быть несколько меньше. Скорее всего, в 1176 г. ему от пятнадцати до двадцати.

ГДЕ МЕТАФОРА – ТАМ И ПОЭТ