Случай из практики

Я вошла в парк через ворота у подножия холма. В последнее время я начала избавляться от некоторых привычек, руководствуясь, надо признаться, исключительно желанием доказать, что Бретуэйт не всегда прав. Например, вчера за завтраком я сразу намазала маслом и джемом свой первый тост и взялась за второй только тогда, когда съела первый. (Обычно я сразу намазываю оба тоста сначала маслом, а потом джемом.) Отец никак не прокомментировал мои странные действия и даже притворился, что ничего не заметил. На втором тосте все удовольствие от вызова, брошенного Бретуэйту, сошло на нет. По сути, я ничего не добилась, только испачкала масло мармеладом, из-за чего мне пришлось вытерпеть косые взгляды миссис Ллевелин. Все дело в том, что существуют определенные устои, которые складываются отнюдь не из-за страха перемен, а исключительно потому, что являются наиболее эффективными для достижения желаемого результата. И не стоит отказываться от хороших, испытанных временем традиций лишь для того, чтобы продемонстрировать миру, что ты готова принять перемены.

С другой стороны, надо признать, что некоторые традиции устанавливаются исключительно в силу привычки. Например, в кабинете у Бретуэйта я всегда сажусь на неудобный диванчик. Или обхожу парк по периметру только по часовой стрелке. Хотя мне ничто не мешает пройти против часовой стрелки или даже по тропинке, ведущей на вершину холма. Так что я начала восхождение во взволнованно-радостном настроении. Подъем на Примроуз-Хилл, может быть, не покажется трудным для сэра Эдмунда Хиллари, но я никогда не была любительницей физических упражнений. В школе я постоянно прогуливала физкультуру, пользуясь любым предлогом. Мисс Шоль, наверное, думала, что женские праздники у меня идут еженедельно.

Через две или три сотни ярдов пространство вокруг стало слишком открытым. Я чувствовала себя беззащитной и уязвимой. Наверное, поэтому я всегда инстинктивно держалась периметра. Там я хотя бы не слишком бросалась в глаза. Что безопаснее: прятаться ближе к высоким кустам, где может скрываться потенциальный насильник, или выставить себя напоказ, покинув укрытие? Здесь, на открытом пространстве, меня было видно издалека. Я представила, как мое тело лежит лицом вниз на росистой утренней траве, мой затылок разбит, вокруг хладного трупа собралась равнодушная толпа. Наверняка люди подумают, что я сама виновата. Молодой женщине уж точно не стоит гулять в парке одной по ночам. Это форменное безрассудство. И все-таки я зачем-то карабкалась на Примроуз-Хилл, даже без Тенцинга [17], который нес бы мою сумку. Поднявшийся ветер холодил щеки. Когда подъем сделался круче, я начала задыхаться. Впереди показалась скамейка, на которой сидел молодой человек, держа руки в карманах пальто. На мгновение мне показалось, что это Том (в последнее время он мерещился мне повсюду), но у него были слишком уж узкие плечи, и он носил бороду. Я не доверяю бородатым мужчинам, особенно молодым бородатым мужчинам.

Мы привыкли, что на скамейках обычно сидят одинокие старики. В парках или на автобусных остановках, откуда они вовсе не собираются уезжать. Старикам больше нечем занять свое время. Но если мы видим молодого мужчину, одиноко сидящего на скамейке в общественном парке, у нас поневоле закрадывается подозрение. Одинокий молодой мужчина наводит на определенные мысли: либо он пребывает в печали, либо замышляет недоброе. Конкретно этот молодой человек не читал книгу или газету (в любом случае для чтения было слишком темно). Он просто сидел: сгорбив плечи и чуть наклонившись вперед, точно сжатая пружина, готовая распрямиться в любую секунду. Он наблюдал за моим приближением, склонив голову набок, как голубь, глядящий на хлебные крошки, рассыпанные на земле. В принципе, в этом не было ничего угрожающего. Он, наверное, услышал стук моих каблуков по асфальту и повернул голову в сторону источника звука. Возможно, он даже решил, что с его стороны будет невежливо проигнорировать мое появление; что я могу и обидеться, если он выкажет полное пренебрежение к моей скромной персоне. Но мне все равно было тревожно. Когда я проходила мимо, он улыбнулся и пожелал мне доброго вечера. Я коротко ответила на приветствие. Вежливо, но с прохладцей. Явно давая понять, что не намерена затевать разговор. Молодой человек то ли не понял, то ли сделал вид, что не понял, что с ним не хотят разговаривать, и заметил, что вечер сегодня прохладный.

– Да, – отрезала я таким тоном, который явно предполагал, что я не считаю его замечание достойным ответа.