Случай в Семипалатинске

День отъезда был назначен. Коллежский советник сделал визит к губернатору, съел одного барана с аргынами и другого — с найманами. В ресторане Андронова, лучшем в городе, состоялся прощальный ужин. Питерец пригласил подпоручика Лыкова-Нефедьева, его помощника Ганиева и полицмейстера Забабахина. Они хорошо посидели, поговорили напоследок. Сын подарил отцу шкуру барса — редкий и очень дорогой сувенир. Сказал: повесь на стену, будешь вспоминать меня. Кузьма Павлович, живущий на жалование, принес мешок верненских яблок и велел:

— Угостите своих, таких в столицах не найдешь.

Ганиев вручил питерцу борк, круглую казахскую шапку из войлока, и кожаный пояс — кче.

— Будете ходить по дому и тоже вспомните меня лишний раз. На улицу не надевайте, городовой арестует.

Лыков заранее заказал у здешнего ювелира Жубра серебряные брелоки на цепочки для часов, с надписью «Семипалатинск, август 1907». Он раздал их, выпил за здоровье сына и приятелей. Вчетвером они пошли гулять по городу, но полицмейстера скоро вызвали на происшествие. Следом ушел Ботабай. Отец с сыном вдоволь наговорились в последний раз…

Утром Алексей Николаевич приехал на пристань. Здесь не так давно они брали банду. Пароход уже стоял под парами, это был старый знакомый «Казанец». Через пять дней он доставит сыщика в Омск, где тот пересядет на сибирский экспресс.

Он пожал руку Ботабаю, обнял Чунеева и занял место на палубе. «Казанец» отчалил. Скоро фигуры провожающих скрылись из виду. Эх…

Алексей Николаевич заперся в каюте первого класса и долго смотрел в стену. Легкая получилась командировка, думал он. Самую главную тайну подслушали в бильярдной агенты Ганиева. Нового резидента нашел подъесаул Забабахин. Питерец, конечно, тоже отличился: схватил атамана Жоркина с подручным. И дважды выстрелил в потолок. Вот и все его достижения. Еще чуть не получил нож в спину. Главное, поглядел на Николку…

Из суконного казачьего чемодана дивно пахло апортом.

Глава 13. Обратно в Азию

В первых числах июня 1908 года Лыкову телефонировал барон Таубе и велел срочно явиться в Генеральный штаб. Голос у Виктора Рейнгольдовича был такой, что сыщик не стал задавать вопросов, а коротко сказал:

— Сейчас буду.

— Приходи к Снесареву, мы с ним ждем тебя.

Пока шел, коллежский советник размышлял. Ясно, что новости плохие. И касаются они, скорее всего, Николая. Он не получал от него писем уже месяц. Вдруг начальство снова послало подпоручика в опасную командировку? Под чужим армянским именем, в чужие горы. А там его разоблачили и арестовали…

Лыков зашел в кабинет Снесарева с дурными предчувствиями, но пытался не показывать вида.

— Здорово, шпионы! — сказал он с порога.

— Добрый день, — угрюмо кивнул хозяин кабинета.

Видать, дело совсем плохо, подумал гость. Он сел и приготовился к худшему.

Разговор начал генерал Таубе:

— Алексей Николаевич, ты знаешь об истории с дуэлью твоего сына и одного англичанина?

— В общих чертах. Но ведь дуэль не состоялась.

— Что именно тебе известно?

— Британский офицер, лейтенант… минуту… Джон Алкок. Правильно вспомнил?

— Правильно.

— Во! — делано обрадовался сыщик. — Знать, не всю память мне поленом вышибли.

— Каким поленом? — не понял Снесарев.

Генерал-майор желчно объяснил подполковнику:

— Да Алексей Николаич у нас осенью отличился. Очень умно поступил: подрался один с семерыми. Чуть ему там голову поленом не отбили[39].

И вновь обратился к товарищу:

— Расскажи все, что знаешь об этой истории.

Лыков слово в слово пересказал то, что услышал от сына десять месяцев назад.

— Значит, он не сообщил по команде, что получил в Кашгаре картель[40] от Алкока? — уточнил Снесарев.

— Нет. Николай сказал: зачем беспокоить начальство, если ничего не произошло.

— Плохо дело, — констатировал Андрей Евгеньевич. Таубе согласно кивнул.

— Теперь вы скажите мне: что случилось? — жестко потребовал сыщик.

Генерал-майор сел напротив Лыкова, сочувственно посмотрел на него и начал:

— Лейтенант Джон Алкок найден мертвым в окрестностях города Джаркента. Убит выстрелом в сердце. В кармане у него лежало письмо Николая, что он принимает вызов.

— Где нашли тело?

— На берегу речки Усек, в двух верстах от города.

— Ну и что? — рассердился Лыков. — Вы полагаете, Николай застрелил англичанина и скрыл это? Чушь!

— Конечно, мы так не думаем, — мягко ответил барон.

— Мы даже не допускаем! — с жаром добавил подполковник. — Но это мы с Виктором Рейнгольдовичем. А военное начальство вполне допускает. Подпоручик Лыков-Нефедьев помещен под арест, ведется дознание. Тем более что британское правительство весьма категорично настаивает на вине Николая Алексеевича. Для них все ясно, улики налицо.

— Какие к черту улики? Письмо? Если бы Николай действительно шлепнул Алкока, то первым делом забрал бы его из кармана убитого. Этого британцы не понимают? Они, что, совсем идиоты?

— Алексей, успокойся, — остановил сыщика Таубе. — На такой аргумент всегда могут возразить, что твой сын волновался, спешил покинуть место преступления и позабыл о компрометирующей его бумаге. Или его спугнули. Так ведь?

— Ну…