Случайные боги. О людях, невольно ставших божествами

В 1913 году, незадолго до того как противоборствующие силы земли вступили в войну, индийский посол в оккультной империи пригласил Анни Безант приехать к нему в Шамбалу. Этот астральный дипломат по имени Риши Агастья (32) призвал ее добиться в Индии самоуправления, воспользовавшись термином, который на тот момент повсеместно использовался в контексте освобождения Ирландии. «Потребуй, чтобы Индии предоставили место в семье народов мира», – повелел ей этот «регент Индии во Внутреннем Правительстве», не исключено, что тот самый Агастья, якобы родившийся из кувшина, в который извергли свое семя несколько богов, а потом написавший ряд гимнов «Ригведы». «В итоге это обернется великим триумфом», – заключил Риши, о чем Безант впоследствии вспоминала в статье для журнала «Теософ». И хотя Анни, влившаяся за двадцать лет до этого в ряды теософов, поклялась больше не заниматься политикой, игнорировать повеление Риши было нельзя. Она написала пламенную передовицу под названием «Пробудись, Индия!», разослала во множестве памфлеты, основала газету «Новая Индия» и в итоге – в своем следующем воплощении – выступила в ипостаси лидера движения за независимость Индии. Вступила в Индийский национальный конгресс, встретилась с вице-королем британского правительства, дабы убедить его, что страна готова к самоуправлению, и представила подробный план достижения этой цели.

Но уже на первом этапе ее карьеры в индийской политике миссис Безант оказалась замешана в новую битву вокруг опекунства – против нее выдвинули обвинение в совершении преступления, немыслимого для сторонницы движения за свободу: похищении чужого ребенка и превращении его в бога. Нараянья наконец решил привлечь ее к суду за то опустошение, которое она произвела в его доме. После подписания документов, разрешающих опеку над его сыновьями, Нараянья (теософы назвали его Антаресом) встревожился из-за слухов о чересчур близких отношениях Ледбитера с его сыновьями – от постоянных ванн, употребления молока и других привычек, нарушающих правила его касты, до сообщений слуги, видевшего их обнаженными в компании друг друга. Инцидент, который Ледбитер назвал «Троицыным», равно как и набирающий силу культ поклонения Кришнамурти, приводил его в ужас.

В январе 1912 года Нараянья написал Безант письмо, потребовав, чтобы Ледбитер держался подальше от его сыновей, в противном случае пригрозив судом. Заверив его, что требование будет выполнено, Безант по-быстрому отправила мальчиков в Англию, якобы готовиться к вступительным экзаменам в Оксфорд. Однако те – в сопровождении стражи, чтобы их не похитил отец, – с целью совершенствования оккультных навыков вскорости присоединились к Ледбитеру в сицилийском Таормине, где, по ряду утверждений, в личине философа Пифагора жил в прежней жизни Учитель Кут Хуми. «Кто как не вы, само воплощение любви к человечеству, может лучше понять страдания отца?» (33) – писал Нараянья Безант. Но когда эти вежливые просьбы не были услышаны, отец сменил тон: «Как следствие, я требую при первом удобном случае передать сыновей мне по адресу Биг-стрит 18, Трипликейн, Мадрас». В ответ Безант уволила его с должности секретаря Эзотерической секции, приказала сдать все дела и больше никогда не появляться в Адьяре.

Судебное разбирательство, которое Высокий суд Мадраса начал рассматривать 20 марта 1913 года, касалось судьбы не только захваченного мальчика-бога, но и всей нации. К Нараянье примкнула набиравшая силу группа индусских фундаменталистов, таких как доктор Т. М. Наир, считавших, что миссис Безант присваивала и извращала индуизм в своих собственных империалистических целях. Наблюдатели из числа индусов не могли игнорировать связь между борьбой Индии за национальное освобождение и попытками отца вырвать сына из рук английских хищников, алчных как в духовной, так и в мирской сферах. Хотя в процессе под условным названием «Нараянья против Безант» обе стороны сражались за самоуправление Индии, суд продемонстрировал глубочайшие различия в представлениях о том, как эта страна, равно как и любая другая порабощенная территория, должна требовать суверенитета и как ее независимость должна выглядеть.

Критикуя самым жестоким образом британское правительство, Анни тем не менее не стремилась разрушить саму империю – по ее собственным словам, самоуправление представляло собой «призыв к свободе, но без сепарации». Миссис Безант требовала дать индийцам возможность самим править своей страной, сохранив верность короне, и чтобы Индия получила тот же статус доминиона, что и Канада. Более радикальные националисты, все более прираставшие числом, возражали, что Индия должна бороться за полную независимость, ни больше ни меньше. На субконтиненте, разделенном европейскими учеными мужами на «арийский» север и «дравидийский» юг, активисты последнего постепенно теряли иллюзии относительно стремления Безант отдавать предпочтение арийскому индуизму и ее национальной политике, которая, по всей видимости, представляла интерес лишь для высших каст.