Случайные напарники

Патриция с девушкой накрывали стол, а инспектор

и лорд Чейн разговаривали с Лайли, которая при

этом вязала, даже не глядя на спицы.

— Мы с папой обдумываем, чем я буду

заниматься, когда вернемся в город, — поведала

улыбающаяся девушка. — Как прошел твой день?

— Довольно

познавательно,

но

и

утомительно, — поведала я, принимая тарелку с

творожной запеканкой из рук хозяйки.

Инспектор рассказал, как они обнаружили

тело утопленника и о расторопности лорда, прибывшего за ним и том, что кража на почте

фактически раскрыта. Он был уверен, что

преступление совершили, чтобы некоторые письма

не дошли до адресата.

— Так Вы знаете, кто это сделал? —

полюбопытствовал лорд Чейн, расправляясь со

второй порцией запеканки.

— Как бы дико это ни звучало, но кражу

совершил покойный лорд Николас, — ответил

инспектор. — Поздним вечером, когда покинул

пансион и отправился в паб. Неподалеку мы нашли

пепел и частицы конвертов. Когда найдем его

убийцу, узнаем, для чего украли письма. А как

много выяснили вы?

— На нас столько всего вывалили, нужно

обдумать, и скорее всего картина станет ясной, —

пояснила я и инспектор кивнул, — хорошо, это

было бы просто здорово.

Хлопнула входная дверь, и послышались

шаги, а затем в гостиной появилась леди Джейн и

обрадованно воскликнула:

«Ах, вы только

посмотрите, какая прекрасная компания за столом».

Леди Патриция обрадовалась и, выскочив из-за

стола, заключила ее в объятия.

— Какое счастье, вы приехали, мне так было

одиноко без вас, — защебетала она, — ох, какая я

эгоистичная, садитесь за стол, скорее.

Леди расположилась за столом и оглядела

всех.

— Я тоже соскучились, — объявила леди

Джейн, — и потому решила приехать, не дожидаясь

Агаты и новой директрисы. Они навестят меня

завтра, и я с огромным удовольствием представлю

вам Глорию Клейн. А сегодня всех девочек

перевезли из приюта в имение Темных Туманов, там им будет хорошо.

— Какое прекрасное известие, — восхитилась

хозяйка пансиона, — я надеюсь, что нам позволят

побывать в знаменитой усадьбе.

— Леди Патриция, ну конечно, — улыбалась

гостья, — как же здесь хорошо, а запеканка просто

божественная.

Она делилась своими впечатлениями об

имении Темные Туманы, рассказала, что комнаты

для девочек уже были приготовлены, а дом

протоплен. Новая директриса проявила настоящие

чудеса расторопности: подготовила леди Рудбекию

к погребению, всех сироток к переезду и еще много

чего переделала с помощью двух воспитательниц и

обеих подруг.

— Я думаю, что она, бедняжка, сегодня будет

спать без задних ног, — поведала леди Джейн, —

трое суток глаза не смыкала. Агата решила

поселиться в имении и отвечать полностью за

хозяйство. Думаю, что нужно и мне сделать то же

самое.

— Это великолепная идея, и мы будем чаще

встречаться, — обрадовалась наша хозяйка, а все

остальные за столом думали о чем-то своем и в

разговор не вступали.

После ужина я поднялась в комнату и, достав

чистый свиток, начала рисовать геометрические

фигурки, олицетворяюшие людей и связи между

ними. Когда схемы были прорисованы, я воочию

увидела, как связаны три преступления: убийство

Валери Кассель, грабежи пансионов и убийство

лорда Николаса, а также главных действующих

лиц. Оторвавшись от дум, прислушалась — в доме

стояла тишина, за окном — глухая полночь, и

только где-то на другом краю деревни сонно

всхлипывали собаки.

— Пора и мне честь знать, — пробормотала я

сама себе и, скинув платье, забралась под одеяло, свиток спрятала под подушку, и прошептала, —

спокойной ночи, Аллиан. Вы сегодня с магистром

потрудились на славу. Скорей бы домой, к

сыновьям.

Гиен Мордерат сидел у окна моей комнаты в

его доме и держал на руках обоих малышей. Три

пары темных глаз сурово смотрели на меня, от их

взгляда и молчания почему-то стало страшно.

— Я все сделала, мы завтра вернемся, —

прошептала я, и неожиданно видение исчезло, а я

оказалась в «Особняке неупокоенных душ». Одна.

Спальня, в которой за портретом мы с

Гелеоном

обнаружили

несколько

важных

документов. Я сижу в кресле, в углу комнаты и

передо мной разворачивается картина давно

минувших дней. Над кроватью висит картина, но

на ней изображены не мать и дитя, а женщина и

мужчина. Молодые, красивые и счастливые

Беатрис и Эдвин Сент-Жен. Дверь бесшумно

открывается, и входит Беатрис, в руках у нее

фарфоровая ваза с белыми хризантемами, их

огромные мохнатые головки закрывают половину