Слуга Божий

Мы заблудились. И прескверно. С рассвета ехали в столь густом тумане, что даже морды коней едва различали. Туман, словно серые завесы газовой ткани, поднимался, окутывал, вползал меж ветвями деревьев и кустами, скрывал лесные тропки. Но мы уже крепко опаздывали, поэтому я принял ошибочное решение двигаться дальше. А стоило подождать. Разбить на поляне лагерь, разжечь костер и веселиться за баклагой вина.

Увы, даже Мордимер Маддердин ошибается. Я, конечно, лицензированный инквизитор Его Преосвященства епископа Хез-хезрона, но и это не делает меня непогрешимым. В конце концов, все мы люди, а ошибаться – в природе человеков.

Как и платить за подобные ошибки.

– И что теперь? – спросил Курнос, который ехал со мной стремя в стремя.

Из-под капюшона плаща я видел лишь резкий абрис его лица. И туман. Туман, в котором не ощущал даже специфического запаха – обычной приметы Курноса. Голос моего товарища доносился так, словно тот был не на расстоянии вытянутой руки, а кричал с другого берега.

– Что теперь, что теперь… – пробормотал я раздраженно. – Кажется, ты знал, где у нас запад…

На западе был берег реки, и именно туда нам следовало добраться. После переждали бы туман и отыскали брод. А теперь лишь Господь ведал, не едем ли мы в противоположном направлении.

Так или иначе, реки не было. Ни один из нас не знал окрестностей, да и в таком адовом тумане даже самый опытный проводник не сумел бы держаться нужного направления.

Я обещал себе, что мы остановимся, едва чащоба старых деревьев и кустов уступит место хоть какой-то поляне или редколесью. Конечно, мы могли хоть сей же час остановиться и переждать, пока белый саван рассеется. Но парни не захотели бы. Они предпочитали ехать. В любую сторону, только бы ехать.

Я не разделял их страхов, поскольку ваш нижайший слуга суть человек не суеверный – однако признаю, что густой, влажный, бело-серый туман наполнял беспокойством и меня. Сама мысль о том, что пришлось бы неподвижно сидеть в нем, пробуждала некое иррациональное неприятие. А я обычно привык прислушиваться к голосу инстинкта. Ибо не раз и не два он спасал мне жизнь. Не раз и не два также и подводил, но это уже совсем другая история.

Конечно, я не верил в россказни, что туман – якобы признак врат, открывшихся в иные миры, из которых приползают всяческие монстры, твари и чудовища. О таком могли болтать испуганные селяне, но не епископский инквизитор. Я прекрасно знал: чтобы проникнуть в наш мир, демонам не нужны туман, взрывы или фейерверки. Достаточно злой человеческой воли, поддержанной черной магией. Тьма и туман всегда пугают людей, поскольку в них известный мир утрачивает знакомые очертания. Может, лес, которым мы ехали, был прекрасен в солнечный полдень, но нынче он казался местом враждебным, чуждым и, что уж говорить, пугающим.

Поэтому мы продолжали ехать: неторопливо, шаг за шагом, и была надежда, что не произойдет с нами ничего плохого. Но, скажем честно, мы не увидали бы и края пропасти, окажись она прямо перед копытами наших коней. А бедный Мордимер, понятное дело, ехал первым. За мной и Курносом волоклись на огромном кауром скакуне близнецы: они всегда ездили на одном коне и даже имели специально приспособленное для этого седло.

– Может, задержимся? – предложил я вопреки собственным мыслям, а туман задушил мои слова.

Но меня услышали. И ничего не ответили. Я мог попросту приказать: Курнос и близнецы были послушными ребятами. Но по какой-то неясной причине отдавать такой приказ мне не хотелось.

Внезапно мой конь фыркнул и затанцевал на тропе. Я натянул повод и легонько похлопал его по шее.

– Ну, старик, – сказал. – Что такое?

Но тот идти отказывался. Испуганно дергал головой, и я видел, как он прядает ушами. Тогда я соскочил с седла и сразу же на что-то наступил. На тело. На мертвое тело. На мертвое тело молодого мужчины, если совсем уж точно.

– Что за дьявол… – Я кинул вожжи Курносу и склонился над трупом.

Останки были обнажены, а само тело – ужасно изорвано. И не клыками и когтями зверей, милые мои. Кто-то крепко изувечил того юношу. Выглядел он как кусок мяса на бойне. Засохшая кровь, распоротое брюхо, почти оторванная в плече левая рука, череп разбит так, что правый глаз почти вылез из глазницы. В левом же зрачке, мертвом и пустом, застыл ужас.

– Курнос, иди-ка сюда…

Он склонился рядом, присвистнул протяжно. А скорее – попытался присвистнуть, но получилось что-то вроде короткого выдоха.

– Вот так так, – бормотнул.

– Миленько, ага? В этом проклятущем тумане мы даже не услышим, когда кто-то всадит нам меч под ребро.

Курнос, на корточках, внимательно оглядывал тело.

– А крепко его порезали, Мордимер, – сказал он, покачав головой. – Гляди, – дотронулся пальцем до ключицы покойника. – Даже погрызли…

И вправду, кроме пятен крови и ран, нанесенных железом, явственно виделись следы от зубов и кусок вырванного тела. И это были именно следы от человеческих зубов.

– Снова кто-то играет в оборотней? – спросил я. – Не-е-ет, – ответил сам себе. – Тогда бы не использовали оружие.