Слуга Божий

– Оставь, Курнос, – велел я. – Иди сюда! – я потянул женщину, и та шлепнулась на землю подле меня.

– Успокойся, – сказал я ей. – На! – поднял бурдюк, в котором плескались еще какие-то остатки, и влил вино ей в рот.

Я обратил внимание, что женщина, пусть даже с растрепанными волосами и поцарапанным лицом, очень даже недурна. Не такая уж молодая, но – славненькая. Присосалась к вину, опорожнила бурдюк, сплюнула, а потом сблевала. Курнос нетерпеливо фыркнул, а она отерла губы тыльной стороной ладони и снова принялась отчаянно реветь. Тогда я повернул ее к себе и дал пощечину. Одну, другую; сильно. Она заскулила и замолчала, вжавшись в меня всем телом. Теперь всхлипывала у меня где-то под мышкой.

Первый рассмеялся:

– Мордимер сделался, типа, нянькой.

– Рот закрой, тупица, – бормотнул я и похлопал женщину по спине. – Ну, говори, дитя, что случилось, – обратился я к ней, придавая голосу ласковое звучание. – Поможем тебе, если только сумеем.

– О да, поможем. – Второй характерно дернул бедрами.

«О Матерь Божья Безжалостная, – подумалось, – приходится мне работать в компании идиотов и вырожденцев. Почему, почему же, Господи, так жестоко караешь бедного Мордимера? Почему не могу сидеть я в Хезе, попивать винцо в тавернах и портить славных девочек? Вместо этого приходится шляться по буреломам, осматривать останки убитых и полусъеденных людей, утешать перепуганных девушек и выслушивать идиотские шутки товарищей по путешествию».

Знаю, что Бог есть добро, но иногда мне тяжело в это поверить.

– Дитя мое, – начал я снова. – Прошу тебя, скажи, что случилось?

– Вы священник, господин? – отозвалась она, поднимая голову, а Первый фыркнул:

– Да-а-а, и окрестит тебя, ага, своим кропилом, доченька.

– Я не священник, – ответил я, не обращая внимания на близнеца, – я – инквизитор.

– О Боже! – выкрикнула женщина, и в голосе ее звучала искренняя радость. – Как хорошо! Как хорошо! Господь меня услышал!

Первый щелкнул зубами от удивления. Потому что, видите ли, милые мои, люди редко встречают инквизиторов счастливыми криками и нечасто выказывают радость от нашего присутствия. Услышав, что инквизитор поблизости, большинство хотели бы поскорее оказаться в другом месте. Словно не знают они, что мы занимаемся лишь теми, кто виновен в ересях, богохульствах или колдовстве, а законопослушных да богобоязненных обывателей нам беспокоить незачем.

В общем, все удивились, а я – обеспокоился. Когда простая, перепуганная женщина считает, что наибольшее счастье для нее – встреча с инквизитором, значит, видела она нечто действительно пугающее. Что-то непривычное. Что-то, пробуждающее ужас своей неестественностью.

– Ты расскажешь мне наконец, что случилось?!

– Напали на нас… Они… Эти, эти, эти… – Она начала заикаться, поэтому пришлось снова ее встряхнуть.

– О меч Господен – кто?!

– Не знаю. – Лицо ее искривила гримаса отвращения. – Были как люди – и не как люди. Убивали… всех… грызли, отрывали куски мяса… – Она схватила ртом воздух и снова сблевала. Теперь рядом с моими сапогами.

Я успокаивающе похлопал ее по спине.

– Уже все хорошо, дитя мое. Мы не дадим тебя в обиду. Кто ты такая?

– Живу здесь в сельце, – сказала она, всхлипывая. – Убили всех. Всех. Даже детей.

– Кем они были? Как выглядели?

– Как люди. – Она взглянула на меня, но во взгляде ее было какое-то ужасное непонимание. – И не как люди. У них были такие глаза… и так кричали… Боже мой, так кричали… Смеялись и убивали, перебрасывались оторванными головами, вырывали кишки… – Она снова спрятала лицо мне под мышку.

– Проведи нас туда.

– Нет! – крикнула она, аж у меня в ушах зазвенело. Пыталась вырваться, но я держал ее крепко.

– Спокойно, дитя мое. Посмотри на меня. Ну-ка, взгляни на меня! – приказал я резко.

Она подняла взгляд.

– Я – лицензированный инквизитор епископа Хез-хезрона, – произнес я торжественно. – Зовусь Мордимер Маддердин. Много лет меня учили не только истинам нашей веры или умению допрашивать людей. Меня учили также и сражаться. Взгляни сюда. – Я взял в ладони ее лицо и повернул к Курносу. – Это мой помощник. Солдат и убийца. Он убил больше людей, чем ты смогла бы сосчитать – и даже представить…

Курнос иронично поклонился, но на лице его мелькнула слабая усмешка. Благодаря этому выглядел он еще страшнее, чем обычно.

– А теперь посмотри на них, – указал я на близнецов. – Невелики ростом, верно? Но управляются с арбалетом и ножом так, что лучше не найдешь. Это не мы боимся чудовищ и людей, дитя мое. Это чудовища и люди бегут пред нами. И знаешь почему? Не только потому, что мы сильны и обучены. С нами – слава и любовь Господа Бога нашего Всесильного и Иисуса Христа, который, сойдя с распятия Муки своей, огнем и мечом показал нам, как расправляться с врагами.

Уж не знаю, в полной ли мере дошли до нее мои слова, но вот успокоили – наверняка. В глазах не было безумия, черты лица разгладились.

– Как твое имя, милая? – спросил я. – У тебя ведь есть какое-то имя, верно?

– Элисса, – сказала, нервно помаргивая. – Я зовусь Элисса, господин.

– Проведи нас, Элисса, в село. Это ведь недалеко отсюда, верно?