Слуга Божий

– Иди уже. – Его Преосвященство устало махнул левой рукой. – Проваливай и не возвращайся без этого человека. Ах да, еще одно. Я слыхал, что в его ритуалах приносят в жертву девиц или новорожденных младенцев или что-то в этом роде… – Он оборвал себя, чтобы снова помассировать локоть.

– Когда я могу обратиться к казначею Вашего Преосвященства? – спросил я, все еще глубоко кланяясь. Тихо и вежливо.

– Вон! – рыкнул епископ, а я подумал, что в любом случае стоило попытаться.

Вышел спиной вперед, и только когда за мной затворились двери, вздохнул с облегчением. Следовало браться за работу, но хотя бы концессия пока что оставалась в безопасности.

Однако, если не найду еретика, мне придется туго. Впрочем, об этом еще будет время побеспокоиться.

Я вышел из епископского дворца и вдохнул свежий воздух. Вернее, воздух, преисполненный запахами сточных канав и гнили. Ибо так пахнет Хез-хезрон.

Говорил ли я уже вам, что се – мерзопакостнейший из всех мерзопакостных городов? Век тому назад король Герман Златоуст приказал сжечь Хез-хезрон, дабы выстроить на его месте Город Солнца, о коем мечтал. Но прежде чем Герман сжег город, сожгли его самого, и сей замысел почил в Бозе. Впрочем, не знаю, не стоило ль считать планы сжечь Хез-хезрон – грехом? Ведь, согласно традиции, основал его апостол Иаков Младший, святой защитник торговцев и купцов, и назвал Хеврон[46], что вскорости изменилось на Хезрон.

Еще одна легенда утверждала, будто нынешнее название нашего города появилось во время без малого шестидесятилетнего владычества императора Рудольфа Стоттерера, который так и не научился верно выговаривать название «Хезрон».

А вот какова была правда – о том ведал лишь Господь.

* * *

Следовало отыскать близнецов и Курноса, и это в общем-то было просто. Небось развлекались где-то картами или костьми, я же их любимые места хорошо знал. Первою была гостиница «Под Быком и Жеребчиком», но владелец ее лишь развел руками.

– Их обыграл какой-то пришлый шулер, – сказал, – и я слыхал, что они отправились подзаработать.

Я вздохнул. Как обычно: дали себя обдурить первому встречному. Хорошо хоть, не прирезали обидчика – тогда пришлось бы искать их в холодной у бургграфа. Но слово «подзаработать» могло означать все что угодно. И необязательно – приятное.

– И как же они решили подзаработать? – спросил я неохотно.

– Мордимер, ты ведь знаешь, я не люблю совать нос не в свои дела, – ответил хозяин гостиницы: я позволял ему обращаться к себе по имени – ведь когда-то мы вместе сражались под Шенгеном.

А все ветераны Шенгена равны, пусть даже в обществе между нами – пропасть. Таков неписаный закон. Потому что мало нас тогда осталось. Я бы даже сказал: слишком мало.

– Корфис, – произнес я спокойно, – не усложняй. У меня поручение, и если я не найду их, его не выполню. И тогда с меня спустят шкуру. А я должен тебе пять дукатов. Ты ведь хочешь когда-нибудь их получить?

– Семь, – хитро глянул он на меня.

– Пусть так, – согласился я, поскольку с тем же успехом их могло быть и семьдесят.

Все равно в кошеле моем позвякивали лишь два одиноких полугрошика. Причем, видит Бог, даже не думали плодиться и размножаться.

– А может, провернем дельце? – пытливо глянул он на меня.

– Ну?

– Тот шулер – здесь. Дам тебе денег: обыграй его и получишь пятую часть выигрыша.

– Сорок процентов, – ответил я машинально, хотя в любом случае не собирался соглашаться.

– Что? – не понял он.

– Половину.

Он покивал, миг-другой прикидывая.

– Дам половину, – сказал и протянул лапищу. – По рукам, Мордимер?

– Ты же знаешь, я не играю, – ответил я, злясь, что вообще дал втянуть себя в подобный разговор.

– Но умеешь. А большинство играет и не умеет, – ответил Корфис глубокомысленно. – А?

– И сколько у него может быть?

Трактирщик склонился ко мне. Пахло от него пивом и кислой капустой. Как для Хез-хезрона – еще и неплохо. Знавал я и худшие запахи.

– Может, триста, может, четыреста, – выдохнул мне в ухо. – Есть за что сражаться.

– Обычный шулер или иллюзионист?

– Кто его знает? Выигрывает вот уже неделю. Дважды пытались его убить…

– И?

Корфис молча провел пальцем по горлу.

– Слишком хорош, – сказал. – Эх, Мордимер, если бы ты хотел играть! Какое бы мы состояние сколотили, человече.

– Где Курнос и близнецы?

– Есть какая-то работка у Хильгферарфа, знаешь, того, из амбара. Какой-то долг или что, – пояснил он, подумав минутку. – Сыграешь, Мордимер? – спросил едва ли не умоляющим тоном.

«Триста дукатов, – подумал я. – Получу сто пятьдесят». Порой, конечно, выходило и куда поболе, но теперь даже столько было целым состоянием. На поиски еретика этой суммы хватило бы. Я мысленно выругался, что не только приходится работать задарма, так еще и – зарабатывать на ту работу. Какой же мудак наш епископ.

– Может, – вздохнул я, а Корфис даже хотел хлопнуть меня по плечу, но в последний момент сдержался. Знал, что я этого не люблю.

– Дам тебе сто крон, – сказал, снова склонившись к моему уху. – Хватит, чтобы начать, а?