Слуга тигра

– Зачем тебе это?

Лис подвел лодку к песчаному берегу, и Сун Цзиюй спрыгнул на землю.

Тигр, огромный и мокрый, ростом был по середину его груди. Сун Цзиюй снял прилипшую водоросль с его загривка и отбросил в сторону.

– Я думаю, дракон что-то знает. Он намеренно привел нас сюда, я только не знаю, чье внимание он хотел привлечь к этим обломкам, твое или мое.

Он присел возле мокрых досок. На некоторых горели мрачным огнем все те же непонятные письмена.

Тигр вальяжно потерся мокрой мордой о его ухо, едва не сбив с ног.

– Похоже на древние письмена, вроде тех, что остались от Западной Чжоу. Но не такие… Об этом спросить бы у Цинцина, одна его подружка любила возиться с такими штуками, пыталась скрестить даосские и шаманские знания. А что касается старой ящерицы… Уж не знаю, что он задумал, но точно ничего хорошего. С чего бы ему вдруг нам помогать?

– И все же я уверен, дело тут нечисто. Ты можешь его позвать? Или гордость мешает? – Сун Цзиюй вытер рукавом мокрую щеку.

– Гордость… Нет… – тигр замер, глядя куда-то в темноту немигающим взглядом. – Если и гордость… то не моя… Ага!

Он вновь прыгнул в воду, и река вскипела. Новообретенным зрением Сун Цзиюй увидел на мгновение мерцающую чешую цвета морской волны, гибкое тело, поясом сдавившее белый тигриный живот, когтистую лапу… Дракон!

Он подался вперед. Драться они там собрались, что ли? Нашли время!

Наконец бурление успокоилось, и Сун Цзиюй увидел, как тигр, неуклюже-широко переступая по песку, тащит под брюхом какое-то упирающееся существо, вцепившись зубами то ли в одежду, то ли в шкуру.

Существо отчаянно, по-матросски выругалось и вырвалось из тигриной хватки, оказавшись высоким тощим мужчиной.

То, что показалось Сун Цзиюю шкурой, на поверку было неизвестной тканью, плотной и блестящей, как атлас. То тут, то там вспыхивали в лунном свете тончайшие чешуйки, высеченные из яшмы и перламутра. Когда-то это одеяние, очевидно, поражало богатством, но ткань кое-где вытерлась, чешуйки поломались, а вместо приличествующего пояса на бедра свисала рыбацкая сеть. При каждом движении она позвякивала витыми раковинами, заморскими монетками и медными колокольчиками.

На вышитых туфлях господина с трудом угадывался травяной орнамент, так они заросли тиной. Взлохмаченные, как у нищего, волосы падали на лицо, скрывая головную повязку, украшенную бирюзой, а на висках пряди сбились в колтуны наподобие драконьих рогов. Сквозь нечесаную, покрытую ряской гриву сверкали желтые глаза с вертикальным зрачком.

– Ху Мэнцзы! Как ты смеешь так со мной обращаться?! – дракон замахнулся на тигра кулаком, но, услышав в ответ тихое рычание, передумал драться.

Сун Цзиюй, удержав лицо, поклонился, и даже достаточно низко.

– Магистрат Сун приветствует повелителя реки, великого речного дракона, – сказал он так, будто Лун Цяньжэнь снизошел до беседы с ним, а не был вытащен на берег тигром, как креветка из супа.

– Хоть кто-то здесь имеет представление о манерах! Кха… – Голос у дракона был скрипучий, как несмазанная телега. Узкая грудь то и дело сотрясалась от сухого надсадного кашля.

– Ты, вонючая ящерица, перекладываешь на других свои обязанности да еще говоришь о манерах? – огрызнулся Ху Мэнцзы. – Сам чисти свою реку! Не впутывай моего чангуя!

Сун Цзиюй бросил на него бешеный взгляд и снова поклонился дракону.

– Уважаемый великий дракон, не соблаговолите ли вы ответить на пару вопросов?

Дракон покосился на него.

– Какие еще вопросы? Разве я неясно попросил убрать эту дрянь?

– Ясно. Но также мне ясно, что эта дрянь в виде «Алой лилии» плавала в вашей реке довольно долго, не так ли? – Сун Цзиюй прищурился. – Разве великий дракон ничего не мог с этим сделать?

Дракон вскинул голову, так что видно стало щетину на тощем бледном лице.

– Я, Лун Цяньжэнь, не топлю суда! У меня есть принципы! Что это вы вменяете мне, магистрат? Что я ленив? Что я неблагонадежен? Мне не поклоняются годами, месяцами! Другой на моем месте устроил бы потоп или ураган, отравил бы воду в колодцах или наслал засуху! А я прощаю этих несчастных, потому что знаю – они сами переживают плохие времена. И вы, поборник закона, представитель императора, спрашиваете меня, отчего я не топлю лодки?! Тогда скажите, почему вы не сжигаете дома преступников!

– Однако вы сказали, что это «дрянь», – Сун Цзиюй указал на вяло светящиеся в темноте обломки. – И я вижу, что это действительно так. Вас это не беспокоило? Вы могли бы убедить хозяина лодки убрать ее. Кто бы осмелился не выполнить волю великого дракона? Вы же знаете, кто хозяин лодки?

– Хозяин лодки – господин Ма, неужто вы сами этого еще не выяснили? Даже тут хотите, чтобы я делал за вас всю работу! Какая разница, что я сделал и чего не… – Лун Цяньжэнь вновь зашелся кашлем. – Не вижу смысла говорить с вами дальше! Что творится в этом городе! Никто не исполняет обязанностей!

Так, ворча, он отступил в воду, и не успел тигр схватить его снова, как атласные одежды истаяли, только извивы длинного темного драконьего тела мелькнули и исчезли в глубине.

– Скользкий сукин сын, – прошипел тигр.