Слуга тигра

Сун Цзиюй взял мочалку и начал медленно растирать мощную шею, пока вода не покрылась крупными мыльными пузырями. Потом прошелся щеткой, вычесывая шерсть, плотную и гладкую на спине и длинную мягкую под подбородком.

Никакой чешуи в шерсти, конечно, не было – наверняка пропала, когда Ху Мэнцзы превратился в человека, как пропадала и одежда при обратном превращении. Но Сун Цзиюй не стал скандалить. В конце концов, вычесывать его было даже приятно. Как же быстро он перестал испытывать страх перед тигром… Наверное, когда понял, что в мире есть вещи и пострашнее.

– Лао Ху, – позвал он.

– М-м? – тигр задрал подбородок, перевернулся на спину, подняв волну. Пальцы могучих лап то сжимались, то разжимались лениво, кончик языка показался между клыков. Сун Цзиюй не удержался и погладил белый живот, отметив, что в тигриной форме у лао Ху есть мягкий курдючок с торчащим пушком. Неужто стройность его человеческого тела – фальшивка?

Он взял щетку помягче.

– Когда мы с мастером Бао попались монстру, думали – уже конец, но нам помогли призраки. Призраки прошлой династии… Потом мастер Бао сказал, что это оттого, что я по крови Вэй. Ты ведь служил при дворе, был наставником наследного принца – не знаешь ли ты что-нибудь об этом? Неужто какая-то из моих прабабок согрешила с представителем императорской семьи? – он слегка поморщился, спрашивать такое было неловко, но любопытство следователя было сильнее хороших манер.

Зажмурившийся было тигр приоткрыл глаза.

– Так ты не знал об этом? Я-то думал, скрываешь. Хм-м, – он снова зажмурился, высунул кончик языка. – Да, какой-то Сун при дворе бегал… И кто-то за кого-то замуж то ли вышел, то ли не вышел. Давно это было, я уже и не помню. Раз забыл, значит, ничего странного не случилось.

– «Странного»? Значит, ты не только учил наследного принца? Ты и безопасностью двора занимался?

– Я занимался тем, чем император приказывал, – мокрый хвост шлепнул Сун Цзиюя по щеке. – Клыки и когти императора – его гвардия, а я был для всего остального. Не останавливайся, чеши.

– Но даже гвардия не смогла удержать наследного принца… Неужели принц Чжунхуа был настолько хорош в бою? Или пришел к отцу не один? – Перестать бы задавать вопросы, но так уж был устроен ум Сун Цзиюя. Порой даже во сне он не мог остановиться. Так, по крайней мере, говорил Лун-гэ…

– Не знаю я, меня в тот день во дворце не было. Что ты так в это вцепился, Сун-младший? Подумаешь, были у тебя предки императорских кровей! Внешне ты, может, и похож немного на Вэев, но никто из них не был и вполовину таким старательным и серьезным. Никто столько не думал о законах и не заботился так о чужих нуждах. Ты у меня особенный, мой чангуй.

Снова это «чангуй». Сун Цзиюй вздохнул. Пора бы уже привыкнуть.

– Не важно, похож я на своих предков или нет. Они все еще не упокоились в мире, лао Ху. Я хочу помочь им.

– Их убийца давно мертв, как им еще помочь? Если только они сами не сказали, что им нужно.

– Почему наследный принц Чжунхуа обратился против семьи? Расскажи мне, возможно, в этом разгадка.

– Принц… – тигр высвободился из его рук. – Ничто в его характере этого не предвещало. Он был сияющей жемчужиной, чистым созданием. И никогда не помышлял о зле… Не хочу об этом вспоминать.

– Думаю, они смогли бы уйти на перерождение, будь истинный виновник их несчастий наказан. – Может, если надавить еще немного… – Возможно, за принцем кто-то стоял.

Тигр отвернулся.

– Для тебя это истории минувших дней. Но я знал этих людей. Мои друзья и названые братья погибли. Юноша, которого я знал с пеленок, обезумел и убил себя. Убил всех, кто был мне дорог. Не забывай об этом.

– Извини, лао Ху. Но эти призраки не чужие мне, – Сун Цзиюй посмотрел ему в глаза. – Я – родич твоего принца. Почему бы нам с тобой не помочь…

– Все это уже не важно! – тигр рыкнул на него, показав белые клыки. – Забудь о них, не ходи к гробницам! Я ведь не хожу, наслаждаюсь жизнью.

Сун Цзиюй покачал головой. Как бы ни грызла вина, всегда, всегда нужно доходить до самой сути. Что может быть хуже сомнений, недоговорок?

– Прости, лао Ху, я не могу так поступить. Не оттого, что во мне так сильны нежные чувства к предкам. Просто… такой уж я. Оставлять их мучиться в этом мире несправедливо.

– И верно, такой уж ты, – тигр облизнулся, не мигая глядя на него. – Не могу понять, злит меня это или восхищает. Пожалуй, всего понемногу.

– Неужели? – приподнял бровь Сун Цзиюй. «Восхищает», надо же! Каков льстец… Никого в здравом уме не будет восхищать рвение сторожевой собаки. Лун-гэ это лишь раздражало.

– Уж поверь. Не знаю, правда, к чему это тебе, ведь ты и сам страдаешь. Ты, часом, не из тех людей, что считают доски в полу и столовые приборы за обедом выравнивают?

Сун Цзиюй усмехнулся.

– Лучше бы я выравнивал приборы.

Тигр снова мазнул его хвостом по щеке.

– Я знаю способ тебя отвлечь от мыслей о справедливости. – Он подплыл ближе, оперся лапой о бортик… и вдруг превратился в человека.