Слуга тигра

По дороге духов процессия двинулась к императорскому кургану, черной громадиной закрывшему полнеба. Сун Цзиюй поманил Ху Мэнцзы за собой, и они пристроились в хвост.

Несколько голов повернулись в их сторону, но немедленно отвернулись снова. Чувствительные к духам? Теперь Сун Цзиюя это не удивляло.

«Безмозглая тварь или соглядатай? – подумал он, глядя на призрачного сокола с уродливым человеческим лицом, кружащего в вышине, несмотря на сумерки. – Наследный принц Чжунхуа убил меня… Может, и этих тварей он насылает? Кто он все-таки?»

Разрозненные мысли крутились в голове, никак не желая складываться в узор.

Зачем принцу его убивать? И как перерожденный человек может помнить свою прошлую жизнь? Может, «колдовство, терзающее душу» не давало ему забыть? Не иначе предположить, что это колдовство и заставило его убивать. Раз он просил прощения у своих родных, значит, дело было не в ненависти.

Но тогда… почему не пришел просить прощения у своей жертвы? Не знал, где его искать? А может…

А может, он где-то рядом. И не желает раскрывать свою личность.

Процессия свернула на узкую тропинку, вилявшую зигзагами. Идти стало неожиданно трудно – ноги путались в траве, голова отяжелела. Даже тигр начал отставать.

– Лао Ху, – пробормотал Сун Цзиюй. – Что происходит?..

– Хотел бы я знать, – тигр, не моргая, вглядывался в заросли. – Нас тут не ждут, это я чувствую. Мы оскверняем могилу.

Он прерывисто вздохнул, замер, хлеща себя хвостом по бокам, и вдруг резко повернул обратно.

– Не могу. Не могу! Стал бы ты ходить по могиле своего отца, старшего брата?! – его голос задрожал. – Жэньчжи – не имя из летописей. Он настоящий человек! Я держал его на руках, пока он умирал, я сам его обмыл и уложил в гроб! Он был…

Сун Цзиюй присел перед ним на корточки, взял огромную голову в ладони.

– Лао Ху. Спускайся и подожди меня внизу, хорошо? – сказал он, глядя в желтые тигриные глаза.

– Нет… Я обещал тебе подняться. Что, если на тебя нападут, а?

За себя Сун Цзиюй боялся не слишком, больше – за Ма Сяньфэна. Что, если старый Ма решит все же убить сына, не рисковать? Впрочем, нет, вряд ли он совершил бы такое на глазах у стольких людей.

– Иди, – спокойно сказал он. – Если что, я позову тебя. Ты ведь мой тигр, так что услышишь.

– Не забывайся, это ты – мой чангуй, – буркнул Ху Мэнцзы и мягко ткнулся лбом в его лоб.

– Ну-ну, – Сун Цзиюй почесал его за ухом и поднялся.

Процессия уже удалилась на порядочное расстояние. Он ускорил шаг, но быстрее идти не получалось, воздух стал словно кисель – вязкий, липкий… Прикрыв глаза, Сун Цзиюй взмолился предкам, прося о помощи.

Идти сразу стало легче. А может, он сам себя в этом убедил.

Впереди замерцали еще факелы. Они вкопаны были в землю вокруг вытоптанной поляны, посреди которой возвышалась погребальная стела в два человеческих роста. Под ней уже дымились благовония, тлели бумажные фигурки воинов и колесниц. На стеле, вокруг императорского имени, тускло светились те самые странные символы со сгоревшей лодки. Стоило подойти ближе, как Сун Цзиюю стало тошно даже смотреть на них.

«Где же ты, Бао Сюэ… Где же ответы?»

Фигуры в черном склонились перед памятником в молитвенном поклоне. С одной из них слетела повязка, и Сун Цзиюй узнал Ма Сяньфэна: бледного, так и бегающего глазами по сторонам. О чем он думал? Гадал, здесь ли его старший братец? И никак ведь не успокоить его…

Человек рядом с ним поднялся, сдернул повязку. Конечно, лао Ма.

– Не буду тратить время, – громко сказал он. – Я созвал вас раньше обещанного нам дня, потому что еще один человек хочет помочь в наших трудах. Мой скромный наследник, Ма Сы, прозывающийся Сяньфэном. Подойди, сынок, и воздай почести нашему императору.

Сяньфэн покорно достал из-за пазухи палочки благовоний, в полном молчании поджег их и, грациозно взмахнув рукавами, склонился до земли.

– Многая лета его величеству, императору Чжун-ди!

Сун Цзиюя передернуло. Желать долгой жизни покойнику… Что это значит?

Ма Сяньфэн тем временем обернулся к отцу, поклонился и ему. Все это несколько напоминало свадебный обряд, будто сейчас выйдет невеста, вместе с которой нужно совершить третий поклон. Но вместо этого подошли двое в черном, сдернули одежды с плеч Ма Сяньфэна, обнажив до пояса, завязали глаза черной же лентой. Лао Ма зачерпнул пепла с алтаря, молча нарисовал на его лбу замысловатый знак, пока двое других связывали руки. Ма Сяньфэн даже не поморщился. Он стоял прямо, лишь ноздри раздувались от напряжения.

Зола и пепел взметнулись под полами его одежд, когда те же двое помогли ему взойти на алтарь.

– Ма Сяньфэн, – спросила одна из фигур голосом гуна Цюя. – Нужно ли тебя привязывать?

– Он выдержит, – коротко отозвался Лао Ма.

– Я выдержу, – тихо повторил Сяньфэн. Знал ли он, что ему придется выдерживать? Сун Цзиюй видел, как он впился ногтями в ладони.

– Тогда ответь мне, – лао Ма медленно вытянул из рукава кинжал с изысканной нефритовой рукоятью. Сун Цзиюй набрал воздуха, чтоб позвать Ху Мэнцзы… но остановил себя. Рано. – Ма Сяньфэн, верен ли ты государю?