Слуга тигра

Сун Цзиюй цингуном оттолкнулся от воды, но силы в толчке было мало – он едва долетел до дрейфующей по поверхности озера бамбуковой лодочки, прыгнул на край – противоположный встопорщился к небу.

Ху Мэнцзы спланировал сверху неожиданно легко: ступил носком сапога на задранную корму, балансируя.

– Лучше сразу прыгай в воду и признавай поражение!

– Не дождешься, – выдохнул Сун Цзиюй. Он молниеносно взбежал вверх, влетел в Ху Мэнцзы всем телом, обхватил за плечи, и озеро приняло их обоих с громким всплеском.

В прохладной прозрачной воде Ху Мэнцзы рассмеялся бесшумно, оттолкнул его. Полы и рукава халатов плавали вокруг него, как лепестки огромного цветка, а он и не думал всплывать, поманил Сун Цзиюя глубже, в заросли лотосов.

Усилием воли Сун Цзиюй прекратил дышать и поплыл вслед за ним в глубину озера. Моргнул, и все вокруг стало прозрачным, ярким – перепутанные стебли лотосов испускали холодный зеленый свет, стаи рыбешек поблескивали серебром чешуи.

Ху Мэнцзы вдруг тронул его за плечо, прижал палец к губам и раздвинул заросли. В глубине мерцала целая россыпь крупных жемчужин, прилепившихся к стеблям. Присмотревшись, Сун Цзиюй понял, что это икринки с крошечным подобием драконов внутри.

Ху Мэнцзы указал в другую сторону, на стайку маленьких длинных ящеров, переливающихся всеми оттенками изумрудного. Мгновенно выбросив руку вперед, схватил одного, поднес Сун Цзиюю. Существо оказалось трехпалой летучей рыбой, как на униформе императорской стражи. Не отличить от дракона, если б не размер и количество когтей.

Сун Цзиюй попытался взять его у Ху Мэнцзы из рук, но ящер выскользнул у него между пальцев; миг – и стайки как не бывало.

Зато появилась, словно ниоткуда, женщина в малахитовых одеждах, с белой, как у феи, кожей. Она в ярости замахнулась на Сун Цзиюя хлыстом и, пожалуй, попала бы, если бы Ху Мэнцзы не утащил его за руку, беззвучно смеясь. Сун Цзиюй готов был поклясться, что, удирая, видел множество детских головок, торчащих из складок ее халата.

Они вынырнули у берега; яшмовые изломы камня там позеленели от тины, сосны схватились за обрыв узловатыми камнями.

– Никто не любит призраков, – сухо сказал Сун Цзиюй, покачиваясь на воде.

Ху Мэнцзы рассмеялся.

– Просто ни одна мать не останется в стороне, когда обижают ее детей. Неужели ты оскорбился?

– Это была мать летучих рыб? – Сун Цзиюй приподнял брови. – Тогда хлыстом должно было достаться тебе!

– Как можно меня бить? Я ведь хозяин этих мест! – Ху Мэнцзы подплыл ближе, ухватился за корягу, потягиваясь. – Впрочем, строго говоря, это место принадлежит речному прохвосту, как и вся вода в округе. Только о болотах так и не смогли договориться: чего в них больше, земли или воды?

Сун Цзиюй вспомнил, как тонул, и ему сделалось холодно.

– Принц Чжунхуа… Он и правда все еще в трясине?

Ху Мэнцзы помрачнел.

– Дракон угрожал забрать его тело. Решил его охранять от недостойных. Я пытался возражать, да ничего не вышло. Неважно, – он подплыл еще ближе. – Лучше скажи, нравятся ли тебе мои владения?

– Нравятся, – не стал кривить душой Сун Цзиюй.

Ху Мэнцзы вдруг улыбнулся во весь рот. Сун Цзиюй еще не видел скрытного лао Ху таким искренне довольным: глаза так и лучились, на щеках проступили ямочки.

– Ну уж! Тогда скажи, что понравилось больше всего! Нет, постой, ты еще не видел пещер и не ходил собирать ягоды с нашими лисицами!

Сун Цзиюй улыбнулся в ответ, смягчившись. Вот и еще одна грань этого странного… господина: мальчишка, хвастающийся своими сокровищами, свободный, веселый, беззаботный дух этих мест.

Сун Цзиюй со смехом покачал головой.

– Давай-ка отсюда выбираться.

Ху Мэнцзы тигром выскочил на берег, принялся отряхиваться. Какой же все-таки… дух.

Цепляясь за корни, Сун Цзиюй выбрался на берег. Сразу же сделалось холодно; вздрогнув, он с завистью посмотрел на распушившегося тигра.

Тот в ответ выразительно облизал усы.

– Хитрый магистрат, специально мерзнешь, чтобы я предложил тебе раздеться?

– С каких это пор ты «предлагаешь»? – Сун Цзиюй ткнул его в нос. – Не отставай.

Так же, цингуном, они вернулись в поместье. Лисы частью разбрелись, частью спали там же в пыли площадки; Лю Четырнадцатый с упоением грыз остатки мяча, помахивая хвостом.

Хэ Лань уже ждал на крыльце. В форме, с собранными в пучок волосами, он казался особенно серьезным.

– Завтра в полночь на вершине кургана, – тихо сказал он, подойдя. Отчего-то он казался бледнее, чем обычно.

– Спасибо, Хэ Лань, – Сун Цзиюй удовлетворенно кивнул. – Проследим за ними.

– Курган, значит. – Тигр неприязненно фыркнул. – Ничем хорошим это не кончится, помяни мое слово.

Глава 19

Курган императора Чжун-ди нависал над ними темной громадой. Трава на нем выгорела и пожухла за лето. «Императорский желтый», – подумал Сун Цзиюй и поежился, вспомнив странные слова лао Ма. Что, если дух Чжун-ди… и вправду тут?