Слуга тигра

– Это древний обычай, описанный в одной книге, доставшейся брату Цюю от предка, придворного звездочета. Но о подробностях тебе еще рано знать, – лао Ма похлопал его по плечу. – Сперва ты должен поклясться его величеству в верности.

– Но, отец… – Ма Сяньфэн побледнел. – Как можно клясться в верности мертвому владыке? Это ведь неправильно… Мы – подданные нынешней династии.

Лао Ма нахмурился.

– Ма Сы. Его Величеству тяжело оставаться в этом мире, но ради своих подданных он готов терпеть. Ты должен выказать ему уважение, или ты мне не сын.

– Да, отец, – Ма Сяньфэн поклонился ему, табличке, и поднялся. – Я понимаю, я сделаю все, что вы велите. Теперь позвольте мне уйти спать…

– Конечно, конечно, – лао Ма поднялся вместе с ним. – Только… Еще кое-что, сынок.

Он улыбнулся Ма Сяньфэну и вдруг коротко, но сильно ударил его в лицо так, что тот вылетел из комнаты. Затем подошел и пнул в живот, резко, безжалостно – раз, другой.

– Не смей больше лезть в мои дела без разрешения. И готовься, послезавтра благоприятный день для ритуала принесения клятвы.

Он, кряхтя, поднял с пола арбалетный болт, ткнул им, не глядя, в панно, и тайная дверь захлопнулась. Ма Сяньфэн остался лежать, подрагивая, съежившись.

Сун Цзиюй присел рядом с ним на корточки.

– Ты молодец, Фэн-эр. Все сделал правильно.

– Если только он нас не предал, – Ху Мэнцзы вновь стал человеком, поднял мальчишку с пола. – Насколько мы можем тебе доверять, милый юноша?

Он достал было из рукава платок, но Ма Сяньфэн оттолкнул его руку.

– Позвольте мне пойти умыться, господин Ху. Или тоже начнете меня бить? – бросил он.

«Да, книгу мы и правда потеряли, – подумал Сун Цзиюй. – И это очень неприятно, официальных обвинений теперь не выдвинуть. Но страх Ма Сяньфэна перед колдовством выглядел реальным. На стяжательство и другие отцовские поступки он бы, может, и закрыл глаза, но это…»

Пожалуй, им повезло, что лао Ма решил посвятить сына во все свои дела.

– Нужно быть идиотом, чтобы предать меня на глазах у духа, который вполне может физически воплощаться, – возразил он. – Я тебе верю, Фэн-эр. Извести меня через Хэ Ланя о месте и времени ритуала.

Он с тоской подумал: «И чем мне приходится заниматься. Я ведь никогда не верил в духов и колдовство, а теперь вместе с духом веду дело о какой-то дурной магии…»

Ма Сяньфэн кивнул.

– Я сделаю все, что нужно, – тихо ответил он и, сгорбившись, побрел обратно в спальню, прижимая ладонь к ребрам.

– Какой ему прок шпионить для нас? Страх, что я перебью здесь всех? – Ху Мэнцзы покачал головой, глядя ему вслед. – Он либо научится гнуться, либо сломается, я видел таких юношей. К нашему сожалению, он не глуп.

– Не знаю, – Сун Цзиюй покачал головой. – Сейчас мы все равно ничего не сможем сделать, кроме как довериться ему.

* * *

Когда он разучился отдыхать? Проснувшись на следующее утро в поместье, Сун Цзиюй понял, что не помнит, чем занимал досуг раньше, в столице. Да и был ли он, тот досуг? Кажется, с самого экзамена он выпускал кисть из рук, только чтоб взяться за тренировочный меч.

А что они делали с Лун-гэ? Прогуливались, охотились… Иногда читали, сидя друг напротив друга. Но чаще просто ужинали вместе – оба были слишком заняты, чтоб развлекаться.

Теперь же времени было хоть отбавляй, но ни на чем не получалось сосредоточиться. Он отыскал в поместье библиотеку, уставленную рядами и рядами неопрятных книжных полок. Единственным живым существом там была лисичка, спящая в обнимку с метелкой среди белых от пыли томов.

Любой ученый правую руку отдал бы только за то, чтоб взглянуть на эти богатства: считавшиеся утраченными хроники, запрещенные прошлой династией романы, воспоминания полководцев и чиновников, философские труды и собрания песен, алхимические трактаты и учения забытых боевых мастеров. Но Сун Цзиюй пролистывал их безо всякого интереса. Какая разница, за что сражались когда-то Вэй и Чжоу, если тут, в настоящем, Ма Сяньфэна могут сбить с пути, перетащить на свою сторону преступники во время проклятого ритуала! И мастер Бао все не возвращается…

Он решил поискать стихи Отшельника, но и тут его постигла неудача: видно, свои черновики, если таковые остались, Ху Мэнцзы предпочитал хранить в кабинете.

Вместо стихов попались рукописные заметки о лекарственных растениях, сделанные знакомой неуверенной рукой, почерк был тот же, что на свитке в хозяйской спальне, слог был таким же неловким, как и кисть – то слишком простым, то слишком высокопарным, но наброски самих растений отличались изяществом и точностью.

«Тигры не рожают псов», – пришла на ум старая поговорка. Талантливый в рисовании отец, талантливый в поэзии сын… Будь они людьми, как сложилась бы судьба этого рода?

Мысли о судьбе и роде нагоняли еще большую меланхолию. Сун Цзиюй по опыту знал: если не получается заглушить навязчивые идеи чтением, значит, нужно просто вытряхнуть их из головы.

Когда-то, еще до того, как Лун-гэ занял все его время, он любил играть в мяч с младшими писарями из управы. Умеют ли лисы играть в мяч?

* * *