Слуга тигра

Сун Цзиюй увернулся, перехватил Ким Су Ён за раненую руку. С воплем она упала на колени, но ножа так и не выронила – будто безумие придало ей силы, она воткнула нож Сун Цзиюю в плечо. Лань Сы прыгнул, словно тигр, хватил ее ребром ладони по шее; Ким Су Ён кулем свалилась на пол. Сун Цзиюй сделал шаг назад, посмотрел на свою ладонь – он не чувствовал боли, но кровь текла и текла из глубокого пореза…

Он обернулся к Хэ Ланю.

Тот не шевелился. Стоял, смотрел на кровоточащую рану и беззвучно шевелил посиневшими, как у утопленника, губами. В темноте казалось, что его зрачки расширились, расплылись и занимают теперь всю радужку, не глаза – черные кладбищенские жуки. Выражения лица сменялись за мгновения: безумная улыбка, слезы, равнодушие…

Сун Цзиюй наконец понял, что он шепчет: «Нет, нет, нет».

– Хэ Лань! – Ученик лекаря боится крови? Дать бы ему сейчас пощечину, чтобы пришел в себя!

Хэ Лань вздрогнул, всхлипнул жалобно и, прижав ладонь ко рту, выбежал из камеры.

Сун Цзиюй бессильно выругался и присел возле развороченного сундучка сам. Плечо начало гореть, он чувствовал, как рукав набухает кровью.

Лань Сы подошел, забрал бинт, принялся хлопотать над раной.

– Зачем вы зашли к ней в камеру, господин? Почему не позвали?

– Что ж теперь, – Сун Цзиюй поморщился. И крикнул страже: – Эй там! Будите лекаря.

Глава 8

Ржавая капля упала в таз для умывания и медленно растворилась в воде. Сун Цзиюй, морщась, продолжил разматывать присохшую повязку.

– Господин, господин, ну куда!..

Жу Юй, кое-как бросив вещи, подскочил к нему.

– Зачем сами? Неужели так трудно позвать?

Сун Цзиюй отмахнулся, оторвал с ладони последний слой бинта. Сквозь свежую повязку на плече тоже снова проступило красное пятно. Два дня прошло, а все никак не затянется, крепко девка его приложила…

Жу Юй, осуждающе покачав головой, достал из короба свежий бинт. Сун Цзиюй взял склянку с лечебным порошком и посыпал рану. Прикусил губу – жжется…

– А вот не надо было лезть вперед Лань Сы, – наставительно сказал Жу Юй и туго затянул бинт. Сун Цзиюй зашипел.

– Уйди с глаз моих.

У двери вдруг кашлянули. Обернувшись, Сун Цзиюй с изумлением обнаружил на пороге Ма Сяньфэна с красной лаковой коробкой в руках. Жу Юй, на ходу поклонившись, вышел.

«Рано выгнал, надо было все же одеться», – подумал Сун Цзиюй.

Ма Сяньфэн, окинув взглядом его обнаженный торс, поспешно отвернулся.

– Прошу прощения, брат Сун. Я не вовремя…

– Молодой господин Ма?..

Сун Цзиюй подошел к брошенной Жу Юем куче вещей и неловко выудил из нее рубаху, попытался накинуть одной рукой.

– Позволь, я помогу! – Ма Сяньфэн поставил короб на столик и поспешил к Сун Цзиюю, придержал рубаху, пока тот не вдел руки в рукава. И вдруг улыбнулся.

– Как странно. Никому еще не помогал одеваться. Обычно всегда одевают меня.

Сун Цзиюй усмехнулся в ответ.

– Так бывает, если врываешься во внутренние покои.

Ма Сяньфэн поправил его ворот, неуклюже царапнув ногтями шею, тщательно затянул завязки.

– Старшему брату нравится смущать младших? – его глаза блеснули улыбкой. – Как мелочно. Я пришел в твои покои лишь для того, чтобы тебе не пришлось утруждаться и встречать меня.

– Младший брат смутился? – в тон ему откликнулся Сун Цзиюй.

Заглянул Лань Сы, окинул взглядом сцену и тихо вздохнул. Вот его только ценного мнения о соблюдении приличий не хватало.

– Попроси Жу Юя подать чай в беседку, – велел ему Сун Цзиюй. И уже серьезно спросил: – Зачем ты пришел, Сяньфэн?

Ма Сяньфэн отошел, церемонно поклонился.

– Я, Ма Сяньфэн, благодарю старшего брата Суна за защиту. Я безмерно восхищаюсь вашим героизмом, магистрат Сун. Не думал, что за счастье почту просто пройти по улице без охраны. Вы не только спасли мне жизнь, вы вернули покой… мне и всем жителям Чжунчэна. Я знаю, вы не принимаете подарков, но я принес укрепляющих лекарств. Могу раздать их вашим слугам.

В своей готовности угодить он был так трогателен, что Сун Цзиюй сдался и махнул рукой:

– Пойдем пить чай.

Стоило выйти на двор, как солнце нещадно резануло глаза. Шутка ли – два дня пролежал в постели. Целых два дня. Пусть рука болела, нужно было наверстывать упущенное.

– Что происходит в городе?

– Ты и вправду был сильно болен, как я погляжу, – Ма Сяньфэн поддержал его под локоть. – Я-то думал, твои слуги тебе обо всем доносили. Приставы со стражей снова устроили шум в порту, проверили все цветочные лодки, допросили всех, кто мог укрывать убийцу.

– Что делают мои люди, я знаю, – Сун Цзиюй, конечно, не нуждался в поддержке, но не отталкивать же этого… младшего братца. – Расскажи мне, что происходит в городе. Ты ведь знаешь, что мы вытащили из болота тела убитых девушек?

Ма Сяньфэн кивнул, усадил его на подушки в беседке. Устроился напротив, оглядываясь с легкой гримасой брезгливого удивления. Сун Цзиюй неловко усмехнулся. Да, зеленая краска на беседке и вправду облупилась, в крыше зияли дыры, а вид открывался на переплетение ветвей и заросли бурьяна, но было бы от чего нос воротить! Ма Сяньфэн, впрочем, заметил его усмешку и опустил глаза.