Слуга тигра

Лао Ма даже не поморщился.

– Молодые люди в наши дни развратны и пресыщены, но чтобы кто-то из наших детей дошел до такого… Исключено, – он взглянул Сун Цзиюю в глаза внимательно, удостоверяясь, что его понимают. – Исключено. Мы, старшие, позволяем им забавляться, но за такое поведение любой хороший отец обезглавил бы щенка на месте. Это дело рук людей пришлых.

Сун Цзиюй хорошо понял, на что лао Ма намекает, и ярость, тлевшая в глубине, начала разгораться.

– О, конечно же, – сладким тоном сказал он. – Наверняка именно пришлых людей хозяин борделя все это время записывал в учетную книжку.

Он осекся. Проклятье! Выдать подозреваемому, что в руках улика… Впрочем, хозяин «Алой лилии» и так знает, что его наемникам книга не досталась.

– Вам, как магистрату, пожалуй, виднее, кто и в каких борделях ведет записи, – лао Ма не спеша надкусил очередное печенье, прожевал тщательно. – Мне же об этом ничего не известно. Да и зачем вы мне об этом рассказываете, вот вопрос? Для чего нарушаете покой старика?

– Вы ужаснулись тому, что убийца ходит на свободе, – Сун Цзиюй потер лицо. – Так что спешу вас успокоить. Чудовища ходят среди нас, господин Ма, но я их поймаю. Всех, включая главаря. Вот и все.

– Все, значит… – лао Ма тяжело поднялся. – Магистрат, вы мне нравитесь. Ваши уважаемые родители, наверное, гордятся вами. Но тут вы совершили ошибку: хоть и с благими намерениями, а потревожили озлобившихся мертвецов. По городу уже ходят слухи, что вы, как и ваш предшественник, долго не проживете… Но я отказываюсь в это верить. Вы достаточно разумны, чтобы пойти в храм Ясного утра и сделать пожертвование, скажем, лянов… хотя что это я. Сколько позволит совесть, столько и пожертвуйте. Уж поберегите себя…

Он побрел к двери, потирая поясницу, но на полпути обернулся.

– И побрейтесь, вот вам мой отеческий совет.

Сун Цзиюй закатил глаза. Интересно было бы узнать, кто распускает слухи о его скорой смерти, уж не тот ли, кто нанял убийц?

Дождавшись, пока дверь закроется, он достал учетную книгу и снова погрузился в работу.

Через несколько часов он, почувствовав себя тем стариком, что двигал гору, откинулся на спинку кресла и застонал. По размытым водой записям удалось установить лишь несколько имен; напротив одного, известного в городе помещика, значилось убийство.

Что ж, хоть одного сукиного сына можно арестовать.

Солнце уже село, и он вызвал к себе нового секретаря; тот, странно подергивая бровями, в ответ на вопрос о Хэ Лане доложил, что приходили еще два лекаря, оставили множество рецептов, Жу Юй все купил и принес, однако стоит ли…

Сун Цзиюй не дослушал: кивком отослал секретаря и спустился во двор. Подвели Бархата; Сун Цзиюй, поджимая губы от боли во всем теле, взобрался в седло и поехал домой, следовать «отеческому совету» лао Ма.

Побрившись и переодевшись, он отправился в «Приют ласточки». Слова Ху Мэнцзы о том, что обещания должны быть исполнены, отчего-то крепко засели в его голове, так что он решил не откладывать благодарность мастеру Бао в долгий ящик.

* * *

«Приют ласточки» оказался приличным постоялым двором, не слишком роскошным, но и не из тех, что облюбовали матросы. С террасы на втором этаже, где изволил выпивать мастер Бао, открывался вид на речной простор, усыпанный разноцветными фонариками прогулочных лодок, и сумеречные горы за ним.

– Среди цветов поставил я кувшин в тиши ночной и одиноко пью вино, и друга нет со мной, – размеренно процитировал мастер Бао, завидев Сун Цзиюя. – Присоединяйся, магистрат.

Сун Цзиюй уселся напротив и принял чарку вина. Теплая волна прокатилась по телу, он на мгновение прикрыл глаза. А ведь устал. Сильно устал…

При мягком свете ламп мастер Бао выглядел куда менее призрачно. Волосы больше не отливали серебром – теперь окончательно стало ясно, что это ранняя седина, в которой еще остались черные пряди. Серо-зеленые глаза и светлая кожа выдавали человека смешанной крови. Одежда всех оттенков серого пошита была из дорогих тканей, недоступных бродяге из цзянху, но вполне земная, аккуратно заштопанная у ворота.

Бао, Бао… ведь недавно же слышал где-то эту фамилию…

– Как твое драгоценное здоровье, а? – спросил мастер, подливая еще вина. – Пожалуй, с такой раной пить тебе не стоит, еще одну чарку – и хватит.

– Драгоценное здоровье? – Сун Цзиюй улыбнулся. – Стараниями мастера я жив, – он сложил руки перед грудью, ладонь к кулаку, и слегка поклонился. – Чем я могу отплатить за помощь?

– Просто закажи мне то, что у вас в округе лучше всего готовят, и будем квиты.

– Я и сам не знаю, что у нас тут лучше всего готовят, с самого приезда по ресторанам не ходил, – Сун Цзиюй вздохнул. – Придется довериться повару!

Мастер Бао всучил подбежавшему подавальщику кувшин с вином и потребовал лучший чай.

– Что же ты такого сделал, раз к тебе подсылают убийц? Кому наступил на хвост?

– Я делаю свою работу. По-видимому, достаточно хорошо, – Сун Цзиюй усмехнулся. И поглядел на длинный, такой длинный, что лежал сейчас на подушке рядом, седой хвост волос мастера Бао.

Мастер Бао проследил его взгляд.