Слуга тигра

Он вернулся домой, побрился и оделся, тщательно, чтобы на форме не было ни одного залома, ни одной лишней складочки. Сам поседлал Бархата, приехал в цензорат. Поднялся в свой кабинет, посидел немного, ничего не видя. Забыть? Просто уйти, не губить родственную душу? Но тогда порочный круг так и не будет разорван. К тому же после этого как называться цензором? Приходить на службу, осуждать и проверять других, словно сам чист, а после возвращаться домой к Лун-гэ, слушать его рассуждения о морали… Спокойно засыпать, ни о чем не думая…

Но ведь это невозможно. Так же невозможно, как отпустить Лун-гэ. Никогда больше не обнять его. Никогда больше не услышать его смеха…

На одно короткое мгновение ему захотелось повеситься – лишь бы не делать выбор.

* * *

Главный цензор Бо Вэй был не в духе – Сун Цзиюй понял это сразу. Брезгливо взял доклад, проглянул, захлопнув, бросил на стол.

– А ведь хоу Чжу предупреждал меня, – сказал глава Бо, – а я не поверил. Но вот и правда, глядите – старший следователь Сун возводит клевету на бывшего покровителя. Чем он не угодил тебе, а? Нашел кого помоложе, а ты отомстить решил? – он гаденько усмехнулся.

Сун Цзиюй потерял дар речи. Клевета? Лун-гэ предупредил министра Бо, что выскочка Сун попытается его оклеветать?

– Я не… Это чистая правда! Обыщите его дом – и найдете учетную книгу… – или уже не найдете, подумал он, холодея. Он-то, убегая, не удосужился ее прихватить…

– Вот что, Сун. Эту писульку, – глава Бо кивнул на доклад, – я сейчас сожгу. И мы сделаем вид, что ее никогда не было. Ты хороший следователь, но свои… кроличьи проблемы решай как-нибудь иначе.

– Я понял, – сухо ответил Сун Цзиюй. – Глава Бо просто тоже есть в той книге. С вами делились, ведь так?

Тот треснул кулаком по столу.

– Щенок! Ты вообще не думаешь, что мелешь?! Отправляйся домой и не смей никуда выходить, пока я не решу, что с тобой сделать. Ты под домашним арестом, ясно?

Сун Цзиюй стиснул зубы и, не поклонившись, вышел из кабинета.

* * *

Три дня спустя в ворота поместья Сун Цзиюя постучали. За ними оказался неожиданно собственной персоной евнух Ся с почетным эскортом.

– Подданный Сун, прими указ императора!

Заледенев, Сун Цзиюй опустился на колени. Может быть, его величество желает, чтоб он все же занялся делом хоу Чжу. Может быть, это совпадение и указ вовсе не касается…

– «Порою даже обладатели юношеского рвения сбиваются в итоге с праведного пути. Ради улучшения нравов среди чиновников империи мы велим бывшему старшему цензору Суну принять должность магистрата Чжунчэна и отправиться исполнять обязанности незамедлительно».

– Подданный принял указ, – одними губами прошептал Сун Цзиюй. Евнух Ся, улыбаясь, вложил ему в руки шелковый свиток. Уже уходя, он обернулся:

– Юноши в нынешние времена вовсе не ценят родственные узы и проявленную доброту. Жаль, жаль… – он вытащил из-за пазухи конверт. – Мой племянник передает тебе послание.

Ворота закрылись за ними. Сун Цзиюй дрожащими пальцами раскрыл конверт.

«Мой дорогой Юй-эр. Не буду лукавить, я знал, что все так и будет, однако надеялся на иной исход. Прими прощальный совет любившего тебя старика: выучи этот урок. И когда в следующий раз окажешься в таком положении, задумайся, прежде чем делать выбор. Царства рушатся и создаются, тебе ли, Суну, не знать, а вот люди… Нет отрады большей, чем иметь сердечного друга, который тебя любит. Прощай».

Глава 11

…за.

Сун Цзиюй содрогнулся всем телом и резко вскочил, выхватил меч, наставил на тигра…

Тигра не было. Белый плотный, как тофу, туман заполнил внутренний двор; Сун Цзиюй повел мечом по кругу, и туман потихоньку начал расступаться, расслаиваться, неохотно обнажая землю…

На дорожке лежало тело. Плиты под ним, изначально белые, почернели и лаково поблескивали в свете фонаря.

Сун Цзиюй подошел и присел рядом. Синяя форма, вышивка на груди…

Ниже вышивки было сплошное кровавое месиво. Словно кто-то рвал погибшего на куски…

Сун Цзиюй осторожно повернул голову мертвеца. Горло залито кровью, знакомое лицо… Почему такое знакомое…

Туман уплотнился вдруг, и огромная, в полтора его роста, фигура склонилась над Сун Цзиюем. Он поднял взгляд… и едва не отпрянул.

Какая… искусно сделанная маска. Верь он в сверхъестественное, решил бы, что над ним стоит Белый посланник смерти собственной персоной: бледное, изможденное лицо, похожее на череп, обтянутый кожей, в глубоких глазницах – черные глаза с желтым зрачком, длинный кроваво-красный язык вывален на грудь, как у висельника.

– Сун Цзиюй… – прохрипела маска. Туман заколыхался, обретая очертания белых одежд.

Убийца?..

Сун Цзиюй атаковал.