Слуга Жнеца

Губы Эвриалы растянулись в лучезарной улыбке, словно не печальную исповедь слушает, а пришла на праздник, где все поют и танцуют. В ветках послышалось оживленное щебетание, синицы нашли крупную гусеницу и вчетвером пытаются поделить. Гусеница иногда оказывается на площадке, и птицы бросаются наперерез друг другу, чтобы выхватить сытный завтрак.

– Об этом не беспокойся, – неожиданно заявила горгона.

– Ты о чем? – не поняла Каонэль.

Эвриала сообщила:

– Об истериках. С ревнивыми девицами уж я знаю, как обращаться. А какие они, горгонские, эльфийские или человеческие, не имеет значения. Могу заверить, больше она не попытается тебя убить.

– Почему? – изумилась эльфийка.

Горгона снова улыбнулась, кроткой, но почему-то пугающей улыбкой, глаза сверкнули, а по молочно-белой коже прокатилась волна, какая бывает лишь на металле.

Она сказала:

– Хочешь обезоружить соперницу, сделай ее обязанной. У всех есть совесть, даже у самых подлых.

Глаза Каонэль расширились.

– Ты это задумала, когда вчера в коридоре нас разняла? – не поверила она.

– Чем больше она тебе обязана, тем меньше сил тебе навредить, – сообщила Эвриала радостно.

Потом потупила взгляд и направилась ко входу в ствол, оставив изумленную Каонэль на площадке.

***

Оставшись одна, серая некоторое время поправляла сдвинутые нетопырем горшки, потом вернулась в Дерево. Темная прохлада моментально окутала и укрыта нежно, как одеяло из лебяжьего пуха.

Стараясь не наткнуться на высокородную, Каонэль бесшумно спустилась вниз и вышла.

Расстояние до башни Виллейна преодолела бегом, наслаждаясь, как играет ветер в волосах, распахивается лацерна и пружинят мышцы. Крики Гнура услышала еще за четверть перелета стрелы и замедлила бег. А к башне уже подошла совсем медленно, встав за Лотером.

Тот сунул ладонь в карман, а из другого вытаскивает косточки и вкусно хрустит. Зато Теонард с бледным лицом терпеливо выслушивает отповедь гоблина.

– Я требую! – орал зеленомордый с темным от гнева лицом. – Требую, обезопасить гоблинов от такой расправы! Сжечь дом, это почти как украсть крашар! И никто ничего не делает, а я просил построить мне резиденцию. Все войско разбрелось по Цитадели. А знаете почему? Клянусь бивнями, потому, что не видят предводителя. То есть меня. Я ведь по гостям ночую!

Каонэль привстала на пальчики и шепнула воргу в ухо:

– Чего он кричит? Убили кого-то?

Лотер чуть отклонился назад и ответил, не сводя взгляда с распинающегося зеленомордого:

– Пока нет. Подоспели вовремя. Но чую, это не первая стычка, так что орет, в общем-то, по делу.

Гнур тем временем вошел в раж, стал ходить из стороны в сторону, размахивая кинжалом и все больше распаляясь. Проходящие мимо люди в страхе косятся и ускоряют шаг, даже чайки над обрывом перестали кричать, уселись на камень и с любопытством поворачивают голову то одной, то другой стороной.

Теонард выслушивает молча, руки сложены на груди, брови хмурятся, когда гоблин орет особо громко. Когда зеленомордый взял паузу, чтобы набрать воздуха и продолжить с новой силой, Теонард сказал:

– Ты же сам не мог решить, какую резиденцию строить. Перенесли на попозже. А теперь возмущаешься.

Гнур топнул ногой.

– Могли уже догадаться, что пора. Видели, сколько гоблинов у меня? За моей территорией целая деревня, только мало ее.

– Это ты намекаешь, чтоб тебе еще кусок земли дали? – поинтересовался Глава.

Гоблин вскинул голову так высоко, будто собирается бивнями проткнуть небо, кинжал тоже выставил вверх и стал похож на статую воина, только маленького и зеленого.

Он произнес резко:

– Нет, не намекаю. Требую!

Ворг и Каонэль переглянулись, Теонард ответил спокойно:

– Если выдадим тебе еще землю, другие тоже захотят. Начнутся переделы, ссоры, хотя они и так есть. А у нас солнечные эльфы на пороге, если не забыл. Как там у посла дела, кстати?

Все оглянулись на Каонэль. Та зябко повела плечами, хотя день солнечный, а воздух прогрелся так, что можно по пояс раздеваться.

Дернув ушами, эльфийка отвернулась и проговорила уклончиво:

– Обживается.

– Да? – удивился Теонард. – А я считал, она посмотрит и уедет. Потому как если не уедет она, то остальной отряд тоже с места не сдвинется. Придется всю жизнь их тут наблюдать. Надо, наверное, отправить в Ялдарию гонца, пусть в помощь пару отрядов пришлют.

Ворг подкинул косточку и налету поймал языком.

– Боишься, что нападут? – спросил он.

Тот покривился, будто жует недоспелое яблоко, и сказал:

– Надо ко всему быть готовыми. Мало ли, что они думают. От остроухих всякого можно ждать, они же считают себе единственно достойными, а остальные так, отребье.

Глаза Каонэль полыхнули желтым, дыхание стало частым, словно бежала без останови пару дней. Со стороны моря налетел ветерок, всколыхнув волосы и плащ, от чего серая стала похожа на вестницу правосудия.

Она выдохнула возмущенно:

– Я бы попросила!

Теонард махнул рукой.

– Попроси, – сказал он. – Да только я сам видел, как твоя соплеменница презрительно на тебя же смотрела. И перебить бы всех, да не получится. Хотя если с силой Талисмана…