Слуга Жнеца

– Ну да, – сказал он. – это правильно. Нечего женщинам в такие дела лезть. Еще на пугаешься, обморок приключится, а я не умею с… обморочными женщинами обращаться. Так что да, тут постой. Гнур, а ты?

Гоблин довольный, что удалось настоять на постройке резиденции, перестал возиться с ятаганом и перешел к осмотру кинжала, короткому, но заточенному до такой степени, что на лету рассекает волосок.

Он сказал, не поднимая головы:

– А чего я? Мне территорию расчистить надо, некогда вашими гостями заниматься. Пока вы тут в своих дворцах в потолок плевали, на моей земле гоблинский отряд лагерь разбил. Даже строиться хотели. Не позволил. А теперь надо ближе к обрыву подвинуть. Возмущаться будут, но что поделать. Вы же не дали мне дополнительной земли.

Ворг недовольно зарычал, глянув на Теонарда, который уже вошел в кладовую и о чем-то беседует с мелкиндом. Едва Гнур развернулся и вприпрыжку побежал в сторону своей будущей резиденции, Лотер шагнул следом за Главой и спросил громко:

– Ну и чего говорит наш пленник? Или он не пленник? Нет? Тогда гость. Но если что, станет пленником.

Теонард сделал шаг к незнакомцу, который все так же сидит за сияющим щитом, но теперь что-то бормочет на непонятном языке. Воротник распахнут, будто ему вообще все равно, как одет, мол уже и так шляпу сняли. Стопы босые, на пальцах давно не стриженные ногти, которые из далека кажутся когтями, едва ли не ворговскими. Отверстия на месте носа мерно сужаются и расширяются, в седых волосах отблески факелов.

Несколько секунд Хранители прислушивались, пытаясь разобрать хоть что-нибудь, потом арбалетчик не выдержал.

– Немедленно назовись, чужак, – сказал от спокойно, но в голосе прозвучал металл. – И желательно на языке, понятном нам, если им владеешь. В противном случае, придется допрашивать более неприятными способами. А какие я способы видел… Не хочется пугать, но я бы попробовал пару из них.

Ворг и мелкинд переглянулись, с интересом наблюдая за Главой, который неожиданно восхотел стать пытальщиком, а чужак повернул к нему голову и уставился рыбьими глазами.

Пару секунд сверлил, будто сквозь плоть пытался проникнуть в душу, потом произнес гулким, похожи на пещерное эхо голосом:

– Вам не остановить время…

Теонард озадачено нахмурился.

– Эээ… – протянул он. – Как бы это сказать… Я вроде и не пытался. Как твое имя? Зачем прибыл в Цитадель? Что случилось с тобой и твоей лошадью?

Чужак чуть наклонил голову, как делают любопытные кошки, когда перед ними машешь игрушкой, потом произнес все тем же эхоподобным гласом:

– Ваш город хрупок… Все идет по лезвию. Много разных, но трудно вместе…

– Кого много? – не понял полузверь.

– Десятки… Сотни… – продолжал чужак, словно не слышал вопроса. – Великий груз на плечах семнадцати… Слишком разные…

Ворг зарычал и ударил кулаком по стене, на пол посыпалась белесая известь и образовала небольшую кучку. Мелкинд метнул в него гневный взгляд, но Лотер даже не повернулся.

– Ты можешь нормально говорить? – гаркнул он. – Или не можешь? Так я быстро тебе язык на место вправлю. Виллейн, а ну отойди.

Ворг, отодвинул мага, который переложив все склянки на локоть, ковыряется в кармане и недовольно шепчет. Едва полузверь приблизился к щиту, чужак резко поднялся.

Хранители замерли. Он оказался выше всех в кладовой, хотя ворг совсем не маленький. Потом оглядел присутствующих стеклянным взглядом, мантия колыхнулась, и шляпа с шорохом накрыла его голову.

Он произнес:

– Ждите, ждите… Нет порядка. Ссоры, недовольство. Он идет сюда, но опоздает, не сможет выжить… Выпустите меня, я сберегу павших.

– Что за ерунду ты несешь? – снова прорычал ворг.

Теонард потер лоб, пытаясь разогнать кровь, в этот момент со стороны выхода послышался шум, какой-то топот. Лотер навострил уши, нос шевельнулся, через несколько секунд в проходе показалась Каонэль, придерживающая под руку того самого Фрола.

Личико эльфийки кривится, глаза отводит, все видом показывая, что притащила его сюда не от большой любви к людям, а следуя долгу или еще чему-то, ведомому только ей.

На боку человека алеет пятно и растекается по рубахе, Фрол пытается прижимать, но багровые струи все равно текут между пальцами. Лицо бледное, на лбу выступили крупные капли, а губы побелели.

Не спрашивая разрешения, сарая втащила его в кладовую и посадила на табуретку, уперев спиной в стену. Фрол простонал и прикрыл глаза.

Мелкинд сунул склянки в руки воргу и подскочил к раненому.

– Кто его? – быстро спросил он и одним движением разорвал рубаху на месте раны.

Эльфийка отшагнула, брезгливо смахивая с корсета остатки крови, но та только размазалась.

– Не знаю. Может мотыгой какой-нибудь поранился?

– Какая мотыга, – бросил маг, ковыряясь с раненым. – Даже слепой поймет, что ударили хорошо заточенным и кривым. Такие раны плохо заживают. Повреждения сильные.

– Так вылечи его, – посоветовала эльфийка. – Не то, чтобы я к людям испытывала привязанность, просто лучше никому не умирать.

– Пытаюсь, – отозвался мелкинд.

Чужак проговорил, голосом, какой мог бы быть у духа или вестника смерти:

– Не жилец… Умрет…