Слуга Жнеца

Глава покачал головой и приблизился к воргу, который уже готов кинуться на щит грудью, лишь бы выбить правду из незнакомца.

– Ворг прав, – проговорил Теонард. – Нам всем интересно, откуда узнал про раненого. А судя по бреду, который нес, ты знал точно. Что там за прекрасный момент?

Чужак опустил голову, полы шляпы скрыли лицо, снова послышалось бормотание на непонятном языке.

– Раз так, – сказал Теонард зло. – Посадим его в подвал к Страгу. Может тогда заговорит. А пока надо с беспорядками разобраться, и с Гнуром. Ты прав, Лотер, в убийстве Фрола виноваты все Хранители.

***

Перехватив пешую амазонку с луком за плечами, Глава велел сбегать к Страгу, собрать нескольких крепких воинов и перевести чужака в темницу замка.

Мелкинду было поручено обеспечить магическим щитом незнакомца. Но Виллейн долго упирался и заявлял, что у него и так осталось мало магических снадобий и зелий, а собирать их – настоящая морока, а все только и думают, как воспользоваться его доброй натурой. После полу часа разговоров и увещеваний, все же, согласился, но бухтел как старый дед.

Теонард направился прямиком к Гнуру, а ворг побежал собирать Хранителей.

Едва Лотер скрылся за массивом Зала Советов, Каонэль сдержанно кивнула Главе и легким бегом помчалась вперед по круговой дорожке в сторону скалы горгульи. Та возвышается за территорией гоблина, где в середине пусто, зато на окраинах шагу нельзя ступить, чтобы не наткнуться на зеленомордого.

Опасаясь, что кто-нибудь из них, а может и сам Гнур, пристанет, эльфийка припустила, стройные ноги понесли быстрей, и спустя пару минут она остановилась перед высокой скалой.

Наверху расщелина, длинная, словно кто-то пытался разорвать камень, но в самом начале работы махнул рукой. Выступов на скале достаточно, чтобы эльфийка могла подняться, но из расщелины тянет кровью, и она осталась у подножья.

Задрав голову, Каонэль крикнула:

– Мелисс! Теонард на собрание зовет! Точнее, не на собрание, а резиденцию Гнуру строить!

Никто не ответил. Тяжело вздохнув, эльфийка согнула колени, ноги отпружинили и через несколько мгновений она оказалась на самом краю расщелины.

Вблизи запахи еще резче, и серой пришлось зажать носик пальцами. В темноте пещеры глаза засияли, как расплавленные монеты, мир стал выпуклым и контрастным, словно предметы подсвечивают со всех сторон.

Каонэль сделала робкий шаг и остановилась.

– Мелисс, – шепнула она и тут же поняла, что пещера пустая, лишь по полу разбросаны останки животных, кости и какие-то ошметки.

Эльфийка скривилась, кое-где роятся мухи, в пещере недовольный гул, что потревожили и согнали с насиженных мест. Дальше эльфийка проходить не стала, развернувшись спрыгнула со скалы.

Когда стопы ударились о землю, она кувыркнулась и вскочила на ноги. Стараясь избавиться от запаха тлена, потрясла волосами и попыталась встряхнуть плащ, но острое обоняние все еще чувствует налет мертвячины.

Серая снова поморщилась.

– Какая гадость, – пробормотала она. – Генэль бы в обморок упала.

Едва сделала шаг, как над скалой пронеслась крылатая тень. Каонэль запрыгала и стала махать руками.

– Мелисс! Ме-елисс!

Но горгулья не услышала и умчалась куда-то в сторону южного леса. Эльфийка оглянулась на территорию Гнура, которая прямо перед резиденцией Мелисс. Вдалеке Теонард уже разговаривает с гоблином, оба машут руками, что-то кричат.

Из-за Зала Советов вывернула фигура медведя, лохматая и крупная, что значит – ворг уже оббежал, кого смог. А она, быстроногая эльфийка, до сих пор до горгульи докричаться не может.

Расправив плащ, она быстро проверила сапоги и сорвалась с места.

Воздух тугими потоками проскальзывает под руками и поднимает за спиной лацерну вместе с волосами, в ушах свистит, а стопы едва касаются земли.

Когда пробегала мимо конюшни Брестиды, послышалось одобрительное улюлюканье и крики, даже кто-то из амазонок кинулся к лошади, но ее остановили.

Потом миновала трехногий насест Керкегора, с которого летят перья, будто он себе спину ощипывает. Затем пустые территории Аэлло и Эвриалы. Сразу за ними плато, покрытое разрозненными домиками, какими-то странными конструкциями, которые, видимо, тоже являются жилищем, чуть дальше хижины и бараки.

С этой стороны народа мало, в основном люди и гномы, которые таскают бревна, переговариваются и, похоже, что-то строят.

Когда серая пронеслась мимо них, один бросил вдогонку:

– Ставлю на эльфийку.

– И проиграешь, – хохотнул второй. – Я за горгулью. Она только что пролетела.

Каонэль еще поднажала, пробежав еще несколько минут, оказалась в лесу.

В нос сразу ворвались сотни запахов, цветы, зелень, где-то ручей. Все свежее и манящее. На разные лады заливаются иволги, в кронах шелестит листва, а по коже приятные мурашки от прохлады. Эльфийка на секунду сомкнула веки, и просто наслаждалась природой, по которой успела заскучать, пока сидела в Цитадели.

Потом выдохнула и открыла глаза, уши зашевелились, как у игривой кошки. Со стороны юга донеслись звуки борьбы, Каонэль легким бегом направилась туда, стараясь не наступать на ветки, чтобы оставаться бесшумной.