Служебный гороскоп

— Его люди смотреть приедут. Его по телевизору покажут. В программу экскурсий включат. Про Пизанскую башню слыхали. Вон к ней сколько народу едет со всего света, потому что падает. А не падала бы, кому бы нужна? Да одни туристы нам все затраты на строительство окупят, когда сюда народ хлынет. Подведут к мосту асфальтную дорогу, построят здесь гостиницу, кемпинг, ресторан, аэропорт. Иностранная речь на каждом шагу. Пардон, мадам, ай лав ю, мадам, се ля ви, мадам. Весь этот край расцветет благодаря нашей ошибке.

— Поэты будут про наш мост стихи слагать! — воскликнула Матильда.

— А музыканты песни, — добавила тетя Зоя.

Голос Еремина ушел ввысь, в заоблачные дали:

— И мы его достроим! Нам никто не помешает!

Щелкнули ножницы, упала ленточка, ее подхватил ветер и брачными кольцами закрутил на перила моста. Ухнул духовой оркестр. Раздались аплодисменты. Пионеры поднесли цветы, кто-то зачитал поздравительную телеграмму из министерства. Выстрелила бутылка шампанского.

Великий Немой вышел на мост сперва нерешительно, будто ступил в воду, но постепенно его поступь стала тверже.

— Эй, куда идешь? — крикнула тетя Зоя.

— М-м-м…

— На тот берег? К невесте? Ну иди, иди, соединяйся, только на свадьбу не забудь позвать. Не зажиль!

Рогачев все еще не мог осознать реальность во всем ее объеме. Он стоял на мосту, машинально щелкая этими дурацкими ножницами, понурив голову. Вдруг раздался истошный вопль тети Зои:

— Беда-а-а! Немой с моста бросился! Каска плавает, а самого нету! Утоп! Утоп!

Ждали куратора из министерства. Знали, что по головке не погладят. Страсть господня! И слово-то какое — куратор! Мороз по коже. Уполномоченных видали, они любят сало и свежий помидорчик под водочку, ревизоры обожают кур и коньячок, а вот что любят кураторы, никто не ведал. И вот он прибыл. Им оказалась элегантная молодая женщина, Анна Тихоновна Карпова, не ускользнуло от внимания и то обстоятельство, что сапоги и кофточка на ней были такие же, как у Валентины Егоровны и Матильды. Тетя Зоя присвистнула, дескать, вас что, под копирку делают? Происшествием на мосту она решила заняться сразу же, даже не отобедав и не отдохнув с дороги. Цветы не приняла, сказала, чтобы пощады не ждали, мол, сам мечет громы и молнии. Все поняли, что теперь им — крышка.

Куратора устроили в кабинете Еремина, поэтому главному активисту пришлось впервые надолго покинуть кабинет, что он сделал с явной неохотой. В сторонке с блокнотом в руке расположилась Матильда. Карпова забросила ногу на ногу, положила на стол сигареты, сказала:

— В старину молодые женщины, волнуясь, пудрили вспотевший нос. Теперь они закуривают. Матильда Ивановна, вы будете записывать нашу беседу.

— Вести протокол?

— Ну зачем такое слово? Пока просто запись.

Первым был опрошен начальник стройки Рогачев. Он сильно сдал, с него сошел столичный лоск, джинсы и кроссовки уступили место ширпотребовскому костюму и туфлям местного производства, уже не несло от него за версту заграничным одеколоном.

— Итак, Николай Петрович, сколько лет вы командуете этим мостоотрядом? — задала вопрос Карпова.

— Лет десять. А вообще-то мосты строю всю жизнь.

— И какие получались мосты? Как этот?

— Нет. Такой впервые.

— А что же с этим стряслось?

— Все наша спешка, знаете ли, неразбериха. Авось-небось.

— Вы отсутствовали целый год. Почему?

— В роли добытчика был. Слишком стройка серьезная, много надо.

— Да, если вдоль реки строить, — съязвила Карпова.

— Того не дадут, другого не поставят. Сам, мол, изворачивайся. Возьмешь суму и пойдешь по свету с протянутой рукой. Граждане начальники, замы, плановики, хозяйственные органы! Подайте, кто что может. Вот заявка.

— И подают?

— Говорят: нищих к богу, госснаб подаст. Иногда милицию зовут. Тут важно психологию знать. Одного возьмешь жалостью, другого рубищами, третьего страхом, мол, сам когда-нибудь по миру пойдешь. Я в театре люблю просить, в антракте, когда народ гуляет. Подловишь там какого-нибудь деятеля и заявку ему подсунешь. Ему неудобно отказать, если он с женой, особенно с чужой. Подпишет. Я как-то на премьере «Гамлета» фонды на лесоматериалы выбил.

Карпова подвинула Рогачеву сигареты:

— Курите.

— Я американские не курю.

— Наши. «Мальборо».

— Другое дело. Сенк ю.

Рогачев жадно затянулся.

— Николай Петрович, я выяснила во всех отделах и главках нашего министерства. Ваше присутствие в Москве было не столь уж обязательным. Так что же вас заставило жить вдали от работы и семьи, Николай Петрович? Целый год!

Матильда поправила:

— Полтора.

— Тем более. Как там говорят французы? Ищите женщину? Может быть, поищете, Николай Петрович?

Матильда сразу насторожилась:

— Анна Тихоновна, мне как записывать? Все подряд или с купюрами?

— Подряд. У Николая Петровича нет секретов от широкой общественности. Я жду исповеди, Николай Петрович.

— Ладно. Скажу. Я в Москве влюбился, будто мальчишка. Последний раз в жизни. Знал, что глупо, но ничего не мог с собой поделать.

— Но ведь целый год! А у вас такая ответственная стройка.

— Как там поется? В любви и ласках время незаметно шло. У меня в Москве практически новая семья, Анна Тихоновна.