Служебный роман

Калугина вошла в кабинет, автоматически сняла пальто, повесила его на вешалку, приблизилась к столу и… внезапно обнаружила в графине цветы.

Она с изумлением уставилась на букет. Было совершенно очевидно, что это событие для нее — из ряда вон выходящее и не укладывается ни в какие рамки.

Тем временем Новосельцев вышел из засады и как ни в чем не бывало занял свое рабочее место.

Около предбанника появилась Ольга Петровна. В ожидании Самохвалова она достала сигарету и закурила.

Мимо Рыжовой пробежала Верочка. Увидев Ольгу Петровну, секретарша с трудом удержалась от смеха.

Около приемной появился Самохвалов. При виде Ольги Петровны лицо его перекосилось. Он оглянулся по сторонам и, увидев, что никого нет, подошел к Рыжовой.

— Доброе утро, Юра, — заискивающе сказала Ольга Петровна и с надеждой взглянула на Самохвалова.

— Оля, я очень тронут… — понизил голос Юрий Григорьевич, — но ты должна понять… так уж сложилась жизнь.

Я тебе признателен и ценю твое отношение. Но я прошу, не мучай ни себя, ни меня. Ты же умница!

— Когда женщине говорят «умница», подразумевают, что она круглая дура! — поникла Ольга Петровна.

— Это уже чересчур. Я так не думаю! — запротестовал Самохвалов.

— Какой ты стал вежливый! — с горечью заметила Ольга Петровна.

— Никогда не знал, что это недостаток.

— Юра, в тебе нет недостатков. Ты состоишь из одних достоинств. Эту тему я разовью в своем следующем письме. — Ольга Петровна ушла.

Самохвалов с ужасом посмотрел ей вслед и направился в приемную.

— Доброе утро, Верочка!

— Здравствуйте! — Верочка не смогла удержаться и фыркнула.

— Что с вами? — спросил Самохвалов.

— На меня иногда нападает… — Верочка давилась от смеха. — Ничего особенного… Извините…

Самохвалов скорчил недоуменную гримасу и скрылся в своем кабинете.

А в вестибюле, неподалеку от гардероба, Шура укрепляла на стене портрет усопшего Бубликова в траурном оформлении. Под портретом скорбными буквами сообщалось о безвременной кончине этого замечательного работника. Рядом уже стоял огромный венок. Группа сослуживцев остановилась возле траурного сообщения.

Как вдруг… внезапно… глаза Шуры буквально вылезли на лоб.

У гардероба раздевался абсолютно живой и совершенно невредимый товарищ Бубликов. Он был свеж и румян и пока еще не подозревал, что в глазах коллектива он — уже покойник. Эта приятная бодрящая новость еще ждала его.

Шура пошатнулась.

А гардеробщица тихонько крестилась, принимая от Бубликова пальто. Но вот и сам усопший надел очки и подошел к портрету, чтобы с интересом узнать, кто именно из их коллектива отправился на тот свет…

Это был не лучший момент в жизни товарища Бубликова.

В зал влетела Шура, с лицом, искаженным от ужаса. Она гигантскими шагами покрыла расстояние от входа до стола Новосельцева.

— Что случилось? — спросили одновременно Рыжова и Новосельцев.

Но Шура лишилась дара речи. У нее в горле что-то булькало, хрипело, переливалось. Наконец она вымолвила:

— Он жив!

И судорожно показала в другой конец зала.

В зале появился живехонький и почему-то очень рассвирепевший товарищ Бубликов. Он шел по залу, не глядя по сторонам. Глаза его гневно сверкали, а губы бормотали какие-то ругательства.

Появление покойника в зале произвело фурор.

Сослуживцы повскакивали со своих мест. Изумление, испуг, смех, недоумение поочередно сменялись на лицах.

А разгневанный Бубликов, подойдя к Шуре, остановился на мгновение и погрозил ей кулаком.

Новосельцев, Рыжова, Алена и другие сотрудники окружили Шуру, которая принялась рыдать изо всех сил.

— Что ж вы сейчас-то плачете? Плакать надо было тогда, когда он умер.

— Плохие люди не умирают… — философски заметила Ольга Петровна.

— Это в больнице перепутали, — заливалась слезами Шура. — Умер однофамилец, а сообщили нам. А он вышел сейчас на работу, а в вестибюле увидел свой портрет в траурной рамке!

Статистики захохотали, и лишь Ольга Петровна грустно улыбнулась.

— Вам-то смешно! А мне что делать? — жаловалась Шура. — Цветы уже куплены, оркестр заказан.

— Оркестр пусть поиграет в обеденный перерыв, — предложил Новосельцев, — что-нибудь веселенькое, а цветы раздайте женщинам!

— Как же я их раздам, — печально ответила Шура, — когда из них венки сплетены, с лентами. А на лентах написано: «Незабвенному Бубликову от родного коллектива».

— Плохо ваше дело, Шура! — грустно улыбаясь, посочувствовала Ольга Петровна.

— Куда девать венки? Хоть сама помирай, но… — Шура вздохнула, — надпись не подойдет, фамилия другая…

И Шура понесла свое горе к другим сотрудникам, но по дороге она опять столкнулась с бывшим мертвецом. Проявив неслыханную прыть, месткомовка куда-то мгновенно испарилась. А Бубликов сел на свое рабочее место.

В кабинете Калугина нажала на кнопку селектора и попросила секретаршу:

— Вера, вызовите Новосельцева! Пусть захватит отчет.

Верочка набрала по телефону номер Анатолия Ефремовича.

Лампочка телефона на столе Новосельцева замигала. Новосельцев снял трубку.

— Новосельцев, — сказала Верочка в трубку, — зайдите к Людмиле Прокофьевне и захватите отчет.

И вот уже Новосельцев замаячил в дверях директорского кабинета.