Служить театру честно. Записки артиста Мариинского театра

В том же «Балете на льду» я поражался технике и силе — когда они делали прыжки и комбинации без всякого подхода (у нас ведь есть подходы к сложным двойным прыжкам), просто бросали ногу и уже исполняли вращения в воздухе, за счет только толчка и рук. И балет сегодня во многом идет по пути трюков и внешних эффектов. Иван Васильев, например, прекрасно исполняет в разных спектаклях разные танцевальные трюки. Но все же нельзя увлекаться только техникой, забывать про образ. Должен обязательно быть посыл. Вот у Нуриева он был просто сумасшедший, и сумасшедшая энергетика. Он только выходил на сцену, с первого движения ему уже кричали «браво!». Этого мне сегодня иногда не хватает — энергетики. Сейчас вот, в Михайловском, например, выступает высокий красивый солист — допустим, принц Зигфрид. Все у него есть: линии, фигура, внешность. А внутри — пусто, или совсем мало. Это становится похоже на мою историю про художественную гимнастику. В балете если и есть трюки, и сложные технические элементы, но они должны быть наполнены и прекрасно ложиться на музыку. Еще раз вспоминаются Анисимова с Бельским в «Гаянэ». Сама музыка тут уже «заводила», настраивала, и они вступали, как вихрь.

Если говорить про детей, о том, как их развить, вытащить из них танцевальность, то тут важен педагог. Есть педагоги, которые все делают правильно, как положено. А есть — таланты, как Александр Пушкин, Агриппина Ваганова, Вера Костровицкая. Наверное, бывают вещи, которым нельзя научить — у преподавателей и у балетмейстеров тоже. Знаю девочек, которые получили дипломы и в Консерватории, и в Вагановском, но как постановщики они еще нигде не проявились, ничего особо интересного не сделали. А взять Якобсона, Григоровича — у них не было диплома хореографа. Они отталкивались от своего танцевального образования и опыта, были балетмейстерами «от Бога». Но ставить — не просто. Большое дело, кроме всего прочего — подобрать музыку. Хороший постановщик, может быть, переберет сто композиторов в поисках мелодии. Например, вспомните, «Слепую» Якобсона. Там великолепно выбрана музыка, если бы не она, не было бы такого успеха. Как девушка идет, не видя, куда, как в пропасть — под замечательную лирическую музыку. Музыка — это пятьдесят, а то и больше процентов успеха, она очень много значит. В пример можно привести же дриады в «Спящей», «Тени» в «Баядерке» — тут многое решает музыка, от нее можно и нужно отталкиваться.

Помню, как Сергеев добивался, чтобы в «Тенях» кордебалет на pas de bourre вообще не стучал пуантами — и, действительно, артистки танцевали тихо, там ведь pianissimo в музыке… И прекрасный в те годы работал репетитор — Ольга Балтачеева.

Был у меня мальчик в Детском театре. Я знал, что у него есть хороший прыжок и что он «верткий», и, опираясь на его данные, сделал ему номер в балете «Сказка о попе». Это была партия Черта — немного в духе и стиле Шурале — которую он хорошо танцевал. Хотя мальчик был средних данных. У него это, как говорится, было внутри — получились и пластика, и образ. Помимо прыжка, он обладал чувством позы, я это заметил и развивал. Сначала я ему все поправлял и показывал — каждое движение, руку-ногу, а потом он сам почувствовал. Педагоги были очень удивлены, как у меня это с ним получилось. А я сначала обратил внимание на его прыжок и мягкое приземление.

Если вернуться к разговору о детях, то я привык к тому, что появляются интересные, танцевальные, способные ребята. Я очень в такие моменты воодушевляюсь. Видел много хороших исполнителей. Бывает, вдруг на глаза попадается девочка хорошая лет десяти, даже не танцует еще, стоит «солдатиком» или делает примитивную комбинацию, но у нее лицо выражает эмоции, она чувствует танец, столько в ней обаяния — у меня это вызывает большую радость. Есть у нас такой номер в балете «Принцесса на горошине» — «Принцесса и солдатик». Я иногда мог прийти на наш спектакль, специально этот номер, на это чудо — так дети в нем искренне танцевали. Была девочка, которая прекрасно танцевала «Кошечку» в «Спящей». И педагоги с ней много работали, и сама она была способная, «попала» в тот номер, в который нужно, и все получилось.

Если сравнивать артистов и детей, то дети подкупают обаянием и естественностью. Они могут быть и со способностями. Но в чем-то они проигрывают рядом с артистами. Если у способного ребенка неидеальное строение ноги или стопы, мы иногда «хитрим», надеваем юбки чуть ниже колена. Относимся мы к этому спокойно — делаем, что можем. Ставим тех, кто лучше всего справляется, даже если родители задают вопросы «почему не мой ребенок танцует». Бывает, приходит кто-то, кого не взяли в Вагановское, и уже понятно, что есть какие-то нюансы, по фигуре обычно. Хотя, мамы обычно про своих детей думают, что они самые талантливые.