Служить театру честно. Записки артиста Мариинского театра

В наше время родители часто следуют за модой. Хотят, чтобы дети, например, занимались бальными танцами, или художественной гимнастикой. Например, бальные танцы — это красиво и престижно, можно дочку, как принцессу, в платье со стразами. Бывают крупные международные выступления и соревнования, приезжают звезды, очень сильные исполнители. Сам я не очень люблю бальные танцы, но видел несколько прекрасных пар — из Англии, например — с замечательной культурой, которая всегда очень заметна. И вот родители лет с трех начинают определять своих детей. Потому что, например, в гимнастике, уже в девять лет становятся чемпионами. Много, бывает, обещают талантливым детям тренеры, руководство. А мы такого успеха обещать не можем.

Раньше балет был очень моден. Все знали Уланову, Плисецкую, Дудинскую, Сергеева, Васильева, Максимову. Это было популярное искусство. И к нам приходило очень много детей. Это было связано и с тем, что телевизор смотрели меньше, интернета не было совсем. Люди ходили в театр, видели все вживую. А теперь смотрят спорт на больших экранах, видят чемпионов из разных стран. И многим нравится, они представляют на их месте своих детей. Поэтому интерес к балету немного упал. Но к нам все равно идут.

Глава 6 О театре и искусстве балета

Я много размышляю о своей профессии и балетном искусстве. И еще больше занимаюсь практикой. Принимаю детей в студию, набираю артистов, репетирую с солистами, веду сводные репетиции, слежу за занятиями и выпуском спектаклей. На сегодня в театре принято, что изначально артисты учат «порядок» по видео, заранее готовятся. Но и мне, и педагогам приходится много делать, репетировать с ними, заниматься. Например, дети (и даже взрослые) не всегда используют все пространство сцены. Танцуют на «пятачке», потому что привыкли к маленьким залам. А потом они попадают на очень большую сцену, например, в БКЗ «Октябрьский» — мы там часто выступаем. И нужно, чтобы танец выглядел широко, красиво, масштабно — я на это обращаю внимание. Нужно, чтобы танцовщики «заполняли» собой всю сцену, чтобы двигались, танцевали широко, чтобы играли. Смотреть спектакль должно быть интересно. Для этого каждому участнику нужно отлично справиться со своей ролью, отрепетировать, подготовиться. Этим заведуют педагоги-репетиторы, а я вношу «финальные штрихи». Когда я был в Дании, мы смотрели оперетту «Сильва», потому что балета в эти дни не было. Я заметил, что там все играют — и артисты, и миманс. Нет «пустых» лиц и «пустых» сцен. И так и должно быть, я считаю.

Недавно я подготовил три балета — «Дюймовочку», «Спящую красавицу» и «Принцессу на горошине» — с молодой балериной Зариной Галлямовой. Мы с ней репетировали, все было хорошо, но когда она вышла на сцену, немного «мельчила». А надо всегда использовать все пространство сцены, тогда понятно, что и зачем она делает. Иногда в зале, если рядом стоят дети, мало места. И ничего, мы с Зариной подготовились еще, она стала делать все движения «шире», и выглядел танец совсем по-другому.

Самая большая работа — над кистями рук. Кисти — это очень важно. Даже в Большом театре — а я видел много спектаклей — кисти рук отличаются от Мариинского театра. И еще работаю много над низом ноги, не только над подъемом и стопами. Уделяю внимание важным, на мой взгляд, деталям: на pas de chat исполнители не всегда дотягивают «заднюю» ногу, или на jete по кругу мальчики не идеально исполняют, бывают погрешности. Есть много нюансов, всем нужно заниматься, все замечать, исправлять по возможности. Некоторые думают: «Нет, я этого не смогу сделать». У нас в «Принцессе на горошине» была сложная поддержка. Солист сказал, что не получится, просил заменить. А я сказал, что менять не будем, встал за него, показал, сам все сделал. И оставили эту поддержку. Она действительно была сложная: танцовщику нужно было сначала поднять, с поворотом, а потом опустить партнершу вниз.

Я часто рассказываю о партии, о движениях, жестах. Если фея в «Спящей» танцует вариацию, объясняю, что она в конце должна подойти, отдать маленькой принцессе свой подарок. Или в номере «Кот и кошечка» — нужно прямо прижаться друг к другу спинками, почесаться друг об друга, а не просто соприкоснуться плечами. Дети и артисты редко спрашивают и уточняют что-то сами, нужно к ним подходить, на что-то обращать внимание. Нужно все обосновать — почему, для чего, зачем. Например, когда Карабос выходит на сцену в прологе — она должна нестись так, властно, широко, как будто за ней идет целое войско. Я так объясняю. И это в любом спектакле, в любой роли — множество важных деталей. Или, например, в дуэте принца Зигфрида и Одетты. Одетта не просто делает арабеск и отходит от принца, а он стоит красиво рядом. Он стремится за ней, как будто хочет ее поймать, как птицу. Танцовщик, с которым я репетировал, об этом не задумывался и не понимал сути, это я ему рассказал.