Служить театру честно. Записки артиста Мариинского театра

Первым нашим балетом был «Питер Пэн, волшебный мальчик». Он прошел с большим успехом, мы собрали полный зал. Тогда спектакли шли очень редко, давали, наверное, один спектакль раз в два месяца, на площадке самого ДК Горького. Дальше мы, как говорится, вошли во вкус, стали ставить еще балеты. В итоге, у нас в репертуаре стало девять двухактных постановок. Мы шли по такому пути: если ставили, например, «Спящую красавицу», то это была полностью наша постановка, подлинник мы не трогали. Ее ставила Ирина Александровна, как балетмейстер. Для нас это было сложно, потому что в голове, в подкорке была постановка Петипа. Но у нее отличный вкус, культура, она из семьи художников, и нам всем ее постановка очень понравилась. И спектакль высоко оценили, дали нам городскую премию за «Спящую красавицу», вручало ее Всероссийское театральное общество, в Доме актера на Невском. Это произошло уже в 2000-х. Тогда отмечали и драму, и музыкальный театр. В разных категориях премии дали Мариинскому, Михайловскому, и нам. То есть, мы вышли на определенный уровень.

С постановками бывало так: мы все сочинили, репетируем, готовы танцевать, но ни костюмов, ни декораций у нас нет. Танцевали в основном дети, и два приглашенных солиста-мальчика. Девочки исполняли все номера и танцы сами и очень прилично, потому что занимались на тот момент по 6–7 лет. Потом некоторые из них попали работать в профессиональные театры, в том числе — в Михайловский. И вот в один такой момент я стал думать, где достать деньги на костюмы. У меня была знакомая, у которой своя мастерская по изготовлению костюмов. Я ей все объяснил: что хореографию поставили, спектакль готов, а костюмов и декораций нет. Она предложила свою помощь. У нее, в том числе, были связи в городских властях. Она договорилась для меня о встрече с чиновником. Я пришел к нему, рассказал, что театр делает первые шаги, финансирования практически нет. И нам, благодаря ему, дали денег на постановку. Кроме всего прочего, нам очень помогала Администрация Кировского района, где мы и находились. И вот, после премьеры спектакля, глава Кировского района мне сказал, что я — как он выразился — его «обошел». Оказывается, тот чиновник, к которому я обратился, дал команду руководству района, и нам выделили деньги. Получилось, как говорится, через голову, а начальство таких дел не любит. Но я тогда еще не очень в этих вопросах понимал. Я главе Администрации ответил, что он об этой истории не пожалеет и что он и город будут гордиться нашим театром. Он больше ко мне не подходил. Вот такое стечение обстоятельств.

Потом я понял, что нужно заниматься вопросом финансирования, стараться его увеличить. И постепенно нам стали выделять немного больше. Затем увеличили и норму спектаклей до двадцати в год. А сейчас и их уже тридцать семь в год, это немало. Для нас даже немного многовато, потому что нет своей сцены. У театра есть только офис и четыре балетных зала. Хотя мне и обещали площадку — и главы города, и депутат из Законодательного собрания — но пока этот вопрос висит в воздухе. Мы находимся в собственном помещении на улице Новостроек и арендуем в ДК Горького большой зал для репетиций, с высокими потолками. Для каждого спектакля мы каждый раз договариваемся, платим аренду. Были у нас и очень хорошие площадки: танцевали в Консерватории, в Театре музыкальной комедии, в Александрийском, и даже один раз сумели выступить в Мариинском театре, арендовали его. Я набрался смелости, пришел к Виноградову, который был тогда худруком. Он меня отлично знал, т. к. мы учились в параллельных классах. Он сказал, что готов дать площадку, но что мне надо самому позвонить Валерию Гергиеву, который тогда был в Швейцарии. Я позвонил, и Гергиев дал мне понедельник, выходной театр. Нам повезло, что выступление выпало на начало Белых ночей, зал был полный. Это была очень большая радость и честь для нас, и, главное — большое счастье для детей, выступить в Мариинском театре. Мы станцевали «Питера Пэна».

Что касается постановочной работы, сам я этим почти не занимался. Еще в ДК Горького я ставил немного номера, дуэты. А потом, в основном, помогал Ирине Александровне, особенно с дуэтами, потому что она не очень разбиралась в поддержках, — как руку подать, как партнеру обвести партнершу, как делать верховые поддержки — а я как раз в этом отлично разбирался. Мы с ней что-то придумывали вместе. С самого начала работы в студии, а потом в театре, я давал ученикам и артистам урок классического танца, а потом репетировал. Обычно репетиция была вечером, с пяти до восьми часов. У нас были спектакли, работали много, я старался доводить все до ума. Конечно, я доверяю и препоручаю подготовку репертуара своим репетиторам, но все сводные репетиции всегда вел и веду сам. Если мы выезжаем за границу или танцуем на больших площадках в Петербурге, в контракте всегда есть строка «обеспечить качество спектакля». И я всегда стараюсь этого качества добиться, слежу за ним.