Смеющаяся вопреки. Жизнь и творчество Тэффи

В разгар этого кризиса Тэффи выпустила свою последнюю довоенную книгу, «Зигзаг» (1939). Еще два сборника рассказов, «Все о любви» (1946) и «Земная радуга» (1952), вышли после войны, но такая хронология не должна вводить в заблуждение, поскольку все рассказы из первого сборника и значительная часть из второго были впервые опубликованы в 1930-е годы, некоторые – еще в 1932 году. Поэтому имеет смысл рассматривать довоенные рассказы из трех последних сборников Тэффи в совокупности, не забывая при этом о датах их первой публикации.

В письме к Амфитеатрову, написанном в начале 1932 года, когда болезнь Тикстона и другие заботы почти не оставили Тэффи сил для литературных трудов, она отзывалась о своем творчестве: «Пишу… будто чулки вяжу. Одной техникой». Значительное число рассказов, вошедших в «Зигзаг» и «Все о любви», относится к категории «вязания чулок». Тэффи часто возвращается к типажам и сюжетным схемам, напоминающим о ее дореволюционном прошлом[603]. Впрочем, одной из постоянных черт ее сочинений, оказавшейся особенно актуальной в мрачные 1930-е годы и ставшей одной из определяющих в «Зигзаге», стала склонность ее персонажей к притворству и обману. В 1937 году она писала: «Чем же люди защищаются? Каково их оружие, их щит? <…> Молодость, красота, деньги и удача. Эти четыре пистолета должны быть у каждого. Если их нет – нужно притворяться, что они есть» [Тэффи 1939: 21] («Жильцы белого света»)[604]. Представители более молодого поколения, такие как подружки из «Стрекозы и муравья», особенно хорошо разбираются в защите посредством красоты. У них не только цвет волос варьируется: у одной «красные, как морковь», у другой сиреневые, у кого-то даже полосатые; они используют современное оружие, косметическую хирургию, чтобы изменять себе носы, грудь и подбородки, «точно экономная хозяйка [которая] перелицовывает старые тряпки» [Тэффи 1939: 134, 135][605]. Ирочка, исполненная решимости стать звездой (хотя она не обладает ни красотой, ни талантом), заходит дальше всех остальных: она выбирает себе сценический псевдоним, не указывающий ни на какую национальную принадлежность («Иста Круче»), появляется перед публикой во всем зеленом на фоне ярко-зеленых ширм, так что видны только ее лицо, руки и ноги, и поет бессмысленные песни на несуществующем языке, аккомпанируя себе медными погремушками. Публика озадачена, но, опасаясь обвинений в филистерстве, неистово аплодирует. Успех Ирочки до того велик, что в итоге она отправляется на гастроли в Америку.

Хотя некоторые из рассказов Тэффи о любви (многие из которых, как подсказывает заголовок, вошли в сборник «Все о любви») принадлежат к категории «вязания чулок», отдельные произведения относятся к лучшим ее работам. В частности, это «Время» (1938) и «Два романа с иностранцами» (1935), в которых писательнице удалось поднять некоторые из значимых тем ее серьезных рассказов, не выходя за рамки юмористического анекдота[606].

Во «Времени», как и в «Лунном свете», в центре сюжета оказываются старушка и тема разрушительного воздействия времени, но место действия – сообразно более легкому тону рассказа – переносится из угрюмой съемной комнаты в «шикарный» русский ресторан [Тэффи 1997–2000, 7: 26][607]. Один из посетителей, Гогося Ливенский – как представитель «высшего круга» он и в 65 лет по-прежнему именуется своим детским прозвищем – отпускает замечания по поводу трех веселых пожилых дам, которые с аппетитом едят за соседним столиком. Его сотрапезницы с презрением замечают, что если главная из этой троицы – весьма элегантно одетая, с бриллиантовой брошью, упирающейся в двойной подбородок, – и была когда-либо замужем, то исключительно потому, что кто-то женился на ней только «из-за денег», но Гогося добрее. Он думает, что в свое время эта дама могла быть недурна собой, хотя и признает, что «сейчас судить… трудно. Комок розового жира» [Тэффи 1997–2000, 7: 27, 29].