Смеющаяся вопреки. Жизнь и творчество Тэффи

Позднее в том же году произошли два события, коренным образом изменившие жизнь Сологуба. Первое – публикация «Мелкого беса» отдельной книгой – мгновенно превратило незаметного писателя в знаменитость. Тэффи прислала ему вырезку из газеты, сравнивавшей Передонова из «Мелкого беса» с чеховским «Человеком в футляре» как «наиболее типичные образцы бюрократической флоры», которые «произрастают в стенах школы», и от себя добавляла: «Смотрите, дорогой Федор Кузьмич! На Вас уже ссылаются в передовых статьях. Скоро начнут ссылаться в правительственных указах». В том же 1907 году Сологуб познакомился с писательницей и переводчицей А. Н. Чеботаревской (1877–1921). На следующий год они поженились, и его тихая жизнь сразу закончилась. Они переехали в большую квартиру, купили позолоченные стулья, а «тихие беседы сменились шумными сборищами с танцами, с масками» [Тэффи 2004: 194]. Среди фривольных развлечений была игра, в которой требовалось заменить одну часть слова на семантически связанную, а другую – на противоположную по значению. В письме Сологубу от 2 мая 1908 года Тэффи отдала дань этой игре, задавая вопросы вроде: «Почему говорят Георгий, а не triste-попоек?» Несколько дней спустя она отправила литературному редактору «Биржевки» А. А. Измайлову (1873–1921) один из своих самых смешных ранних рассказов, «Взамен политики», в котором некое семейство пристрастилось к такой игре [Тэффи 1990б: 38–41] («Взамен политики»)[143]. Как писала Тэффи в сопроводительном письме, эта вещица предназначалась «на самый тонкий вкус! То занятие, которое я описываю, охватило весь кружок модернистов»[144].

Тэффи отметила, что слава, внезапно обрушившаяся на Сологуба, как и закрутивший его нескончаемый вихрь светской жизни, пагубно отражались на его творчестве. Только «в стихах своих был он прежним, одиноким, усталым, боялся жизни и любил ту, чье имя писал с большой буквы – Смерть. <…> Рыцарь Смерти, – называла я» [Тэффи 2004: 196]. Временами казалось, что и сама Тэффи разделяет увлеченность Сологуба смертью. Больная, с высокой температурой, в ноябре 1908 года она написала: «Ночью пришла смерть и сказала мне: “поцелуй меня, заинька!” Но не соблазнила»[145].

Помимо гостиной Сологуба эти двое встречались на других литературных собраниях и часто вместе посещали поэтический кружок, основанный Константином Случевским: «Может быть, поехать и вернуться с последним поездом, т. е. в 1 час, – писала Тэффи Сологубу в мае 1908 года. – Если Вы не поедете, и я тоже не могу ехать. Таков закон природы»[146]. Они также обменивались положительными отзывами о творчестве друг друга: Тэффи написала хвалебную рецензию о «Каплях крови»; он, пусть и безуспешно, старался добиться постановки ее пьесы «Царица Шаммурамат» в театре Комиссаржевской[147]. В августе 1908 года, после того как пьесу не напечатали в символистском журнале «Золотое руно», Тэффи попросила его: «…скажите им, что они свиньи. Мне они не поверят!» Впоследствии она включила пьесу в поэтический сборник «Семь огней», переименовав ее в «Полдень Дзохары» и посвятив Сологубу. И все же Тэффи не до конца понимала Сологуба: «Что за человек Сологуб, понять было трудно, – писала она. – Его отношения ко мне я тоже не понимала. Казалось бы, совершенно безразличное» [Тэффи 2004: 198].

Модернистские антипатии

Несмотря на то что Тэффи часто общалась с символистами и они оказывали влияние на ее поэзию, ее симпатия к ним не была безграничной, однако никто не вызывал у нее такого неприятия, как московский поэт Андрей Белый (1880–1934). С особым пылом оно сказалось в ее рецензии на поэтический сборник Белого «Пепел», опубликованной в «Речи» в конце 1908 года[148].

Тэффи критиковала «Пепел» не за обычные для этого поэта словесные выверты, но за то, что он неожиданно обратился к темам и стилю гражданской поэзии таких мастеров XIX века, как Н. А. Некрасов (1821–1878). В итоге, резюмирует она, книга получилась «назойлива и скучна. <…> Бедные слова в бедных сочетаниях» [Клягина 1999a: 267]. Через несколько дней, как впоследствии вспоминала Тэффи, редактор «Речи» и лидер кадетской партии П. Н. Милюков (1859–1943) предложил прислать ей копию письма в защиту Белого, написанного Гиппиус (под псевдонимом Антон Крайний), чтобы Тэффи могла ответить на него в том же номере [Тэффи 2004: 224] («Зинаида Гиппиус»)[149].

В письме Гиппиус, в равной мере и защищавшем Белого, и дававшем отповедь автору рецензии, говорилось, что всякий, кто не понимает гениальности строк Белого «Над страной моей родною / Встала Смерть», «не знает… ни что такое “родина”, ни “смерть”, ни “встала”» [Клягина 1999a: 273]. В заключение говорилось: