Читаем Смеющаяся вопреки. Жизнь и творчество Тэффи полностью

Ляцкий не откликнулся на предложение Тэффи, поэтому она воспользовалась возможностью опубликоваться в Берлине. Сборник состоит из стихотворений, созданных начиная с 1912 года. Часть из них была написана в пышном стиле «Семи огней», другие – в шутливой, игривой манере многих песенок Тэффи, третьи, отмеченные торжественной риторикой, стали откликом на войну. Однако наиболее характерные для этого сборника стихотворения отличаются простотой и лаконичностью. Теперь, в отличие от «Семи огней», она писала не о знойных рабынях и языческих жрицах, но о скромных, смиренных людях. Более того, теперь писательница не ставила себя выше своих простых героев, но выступала как одна из них. В уменьшенном мире «Passifol ra»[353] божества из прошлых сочинений Тэффи – как языческие (бог солнца), так и христианский Бог – оказались сведены к своим цветочным эквивалентам. В «Подсолнечнике» (1914) поэтесса, покинутая «великим, жестоким светилом», посадила подсолнух в своем садике [Тэффи 1923а: 45][354]. Она умоляет его рассеять тьму и помочь расцвести ее «душе свободного и гордого поэта». Мрак никуда не денется, но в конце стихотворения говорится о том, что такие люди, как она, не должны сдаваться: «Мы смехом заглушим свои стенанья» – здесь смех вновь выступает как эманация боли. В стихотворении «Страстоцвет», давшем название всему сборнику, страсти Христовы разыгрываются в мире растений, цветок с его крестообразными лепестками выступает как посланец Христа:

Ты – белый лесной апостол,Полевой евангелист! [Тэффи 1923а: 7].

В конце поэтесса помещает себя в этот миниатюризированный мир, воспринимая страдания цветка как свои собственные:

И я твой стигмат кровавыйНа сердце свое прийму [Тэффи 1923а: 7].

В «Passifol ra» сохраняется выраженное в первом сборнике Тэффи желание бежать от повседневности, но в качестве объекта устремлений поэтессы выступает далекая северная страна, напоминающая Россию. В стихотворении «Долгою долиною» (1922) в фольклорном стиле рисуется буколическая картина. Сначала повествовательница пашет «росяной луг», а затем претерпевает преображение, характерное для русского народного эпоса, превращаясь в лебедь, что «оплавала сизы озера», и заклиная «дьявола черного бора» [Тэффи 1923а: 9] («Долгою долиною»)[355]. Образы белой птицы и синего озера повторяются и в других стихотворениях Тэффи: «лебедь северных синих озер»; «белая птица», бессонными ночами возникающая в ее воображении, «стучит о стекло крылом» – мифологизируя образ ее утраченной родины [Тэффи 1923а: 10, 12] («Я не здешняя, я издалека…» «Пела-пела белая птица…»).

О смерти в «Passifol ra», как и в «Семи огнях», говорится и в положительном, и в отрицательном ключах: она представляет собой и спасительный переход в более совершенный мир, и суровое наказание. Ее позитивная роль представлена в «Серебряном корабле» (1920), одном из наиболее высоко оцениваемых стихотворений Тэффи[356]. Его форма является воплощением символистской двойственности, в каждой из его двух строф высшая реальность противопоставляется внешней кажимости. Стихотворение начинается с прибытия корабля. Затем его величественный, роскошный образ – «на черных парусах, / Серебряный корабль с пурпурною каймою» – противопоставляется тому, как его воспринимают люди, которым кажется, что это лишь «луна играет на волнах» [Тэффи 1923а: 8][357]. Во второй строфе корабль, взмывая «над звездной тишиною», «как черный серафим», возносит с собой и поэтессу, но люди опять ничего не понимают и говорят: «Вот, она сегодня умерла». Таким образом, обыденное представление о смерти искажает ее истинную природу: она – межзвездный полет в область трансцендентного. Напротив, в стихотворении «Я сердцем кроткая была…» (1912), написанном в нарочито простом стиле, характерном для «Passifol ra», подчеркивается несправедливость смерти; повествовательница задается вопросом, почему на долю такого ничтожного и безобидного существа, как она, выпала судьба, исполненная таких страданий:

Когда твой голос раздался,Я только задрожала вся,Я только двери отперла…За что я умерла? [Тэффи 1923а: 11][358].
Перейти на страницу:

Все книги серии Современная западная русистика / Contemporary Western Rusistika

Феномен ГУЛАГа. Интерпретации, сравнения, исторический контекст
Феномен ГУЛАГа. Интерпретации, сравнения, исторический контекст

В этой книге исследователи из США, Франции, Германии и Великобритании рассматривают ГУЛАГ как особый исторический и культурный феномен. Советская лагерная система предстает в большом разнообразии ее конкретных проявлений и сопоставляется с подобными системами разных стран и эпох – от Индии и Африки в XIX столетии до Германии и Северной Кореи в XX веке. Читатели смогут ознакомиться с историями заключенных и охранников, узнают, как была организована система распределения продовольствия, окунутся в визуальную историю лагерей и убедятся в том, что ГУЛАГ имеет не только глубокие исторические истоки и множественные типологические параллели, но и долгосрочные последствия. Помещая советскую лагерную систему в широкий исторический, географический и культурный контекст, авторы этой книги представляют русскому читателю новый, сторонний взгляд на множество социальных, юридических, нравственных и иных явлений советской жизни, тем самым открывая новые горизонты для осмысления истории XX века.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Коллектив авторов , Сборник статей

Альтернативные науки и научные теории / Зарубежная публицистика / Документальное
Ружья для царя. Американские технологии и индустрия стрелкового огнестрельного оружия в России XIX века
Ружья для царя. Американские технологии и индустрия стрелкового огнестрельного оружия в России XIX века

Технологическое отставание России ко второй половине XIX века стало очевидным: максимально наглядно это было продемонстрировано ходом и итогами Крымской войны. В поисках вариантов быстрой модернизации оружейной промышленности – и армии в целом – власти империи обратились ко многим производителям современных образцов пехотного оружия, но ключевую роль в обновлении российской военной сферы сыграло сотрудничество с американскими производителями. Книга Джозефа Брэдли повествует о трудных, не всегда успешных, но в конечном счете продуктивных взаимоотношениях американских и российских оружейников и исторической роли, которую сыграло это партнерство.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Джозеф Брэдли

Публицистика / Документальное

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии»Первая книга проекта «Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917–1941 гг.» была посвящена довоенному периоду. Настоящая книга является второй в упомянутом проекте и охватывает период жизни и деятельности Л.П, Берия с 22.06.1941 г. по 26.06.1953 г.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное