Смеющийся Пеликен Наумов Евгений

что – лез в драку. Теперь он носил только дубинку, да и то лишь для того, чтобы собак

отгонять.

Чтобы насытиться, Амек забирал большую часть добычи охотников. У него был самый

обширный в селении ледник с мясом, он часто спускался туда, чтобы полакомиться чем-

нибудь перед едой. Две его жены сбивались с ног, готовя для него разнообразные яства, однако Амек был постоянно недоволен и всячески ругал их.

Старшая жена, добродушная и неповоротливая Тама, давно постарела, и в ее полог

Амек заглядывал лишь тогда, когда забывал распорядиться после ужина, какую еду

Смеющийся Пеликен Евгений Наумов

приготовить завтра. Тама вкусно готовила, иначе старшина давно выгнал бы ее к родителям.

Когда-то она считалась самой красивой девушкой в селении, к ней приезжало много

женихов, но об этом все уже забыли.

Младшая жена Хаткана поражала всех своей худобой я злостью. Однако она была еще

красива. Амеку нравилось, что Хаткана не полнеет и мало ест: у него и так ртов хватало. В

шатре с утра стоял гомон и крик: то дети Тамы били детей Хатканы, то дети Хатканы

колотили детей Тамы.

Все это сильно надоело старшине, и теперь он намерен был взять третьей женой юную

Аинку, дочь охотника Татая. Совсем незаметно из голенастого подростка она превратилась в

нежную и красивую девушку. Впервые увидев ее смугло-розовое лицо, обрамленное

густыми черными волосами, Амек остановился на снежной тропе и долго смотрел ей вслед.

Выбор третьей жены – серьезное дело в жизни. У настоящего мужчины должно быть не

меньше трех жен – тогда сразу видно, что он важный человек и может прокормить большую

семью.

Сама Аинка ничего еще не знала о замыслах старшины. Сегодня она тоже проснулась с

ощущением, что должно произойти что-то радостное, хотя радоваться было нечему, потому

что удача давно обходила шатер охотника Татая.

Отец лежал, постанывая от еще незаживших ран, а старая Лайнэ, мать Аинки, свернулась калачиком рядом. В тусклом свете жирника ее густые волосы казались керкером, покрывавшим обнаженное тело, и при взгляде на худые плечи матери и широкую, всю в

шрамах грудь отца Аинку охватила горячая нежность: лишь во сне жалуются они легкими

стонами, наверное, Сверху Сидящему! Тихонько, чтобы не разбудить родителей, она

оделась, выскользнула из шатра и… замерла в восторге.

Как сверкающий бубен над тундрой висел полный месяц. Яркий свет его, отражаясь от

сугробов, окутывал шатры призрачным сиянием. Неподалеку чернел родовой столб Серого

Орла, и его темные глазницы уставились куда-то вдаль. Аинка поежилась, запахивая на шее

старенькую кухлянку. За свою короткую жизнь она уже не раз видела, как исчезает Солнце

на всю долгую суровую зиму, полную сомнений, страданий и тяжкого ожидания – появится

ли вновь?

Здесь, как и в других селениях, шаман Кыкват собирал щедрые дары для Сверху

Сидящего и после Большого камлания отвозил их сам к Запретной горе, Он жил там долго, до тех пор, когда Сверху Сидящий забирал дары и заставлял Онкоя вернуть людям

украденное Солнце,

Правда, никто не знал, что плутоватый Кыкват никуда не ездил, а зимовал в землянке

на острове и все приношения забирал себе, отдавая в жертву Сверху Сидящему лишь одного

белого оленя. «Зачем ему все наши дары? – рассуждал он. – У него и так много всего…» И

он объедался на своем острове, пока солнце не возвращалось на небо. Тогда он запрягал

собак и приезжал в селение.

Люди теряли разум от радости, почувствовав первые робкие лучи светила на своих

лицах, и в это время возвращался торжествующий Кыкват. Они отдавали ему последнее: ведь черные дни миновали и, может быть, на этот раз безвозвратно!

Однако в шатре охотника Татая уже давно наступили черные дни. Еще летом на припае

он нос к носу столкнулся со свирепым владыкой ледяных просторов – белым медведем

Рырком, который охотился на нерп. Рырк рассвирепел – из-под его носа ушла жирная нерпа!

Раньше Татай никогда не уступал ему дороги, и Рырк с ворчанием отступал. Но теперь

у Татая была уже не та сила, что в молодости, и не такой точный глаз. И Рырк каким-то

удивительным образом узнал об этом… Охотник метнул копье, которое лишь скользнуло по

спине медведя, и выхватил длинный нож. Одним ударом лапы Рырк смял охотника, но

Сверху Сидящий не велел ему убивать человека, и, постояв над раненым, медведь с

недовольным ворчанием ушел в торосы.

Товарищи принесли Татая в шатер, и шаман долго камлал, а потом охотник лежал до

Смеющийся Пеликен Евгений Наумов

конца лета, залечивая раны и размышляя о том, что если бы не могущественное камлание

Кыквата и щедрость старшины Амека, который в последнее время всегда выделял семье

Татая хорошую долю из общей добычи, он и его жена давно ушли бы к верхним людям. А