Смеющийся Пеликен Наумов Евгений

Многие уверяли, что они тоже видели болезнь собственными глазами, когда шаман

тащил ее к выходу, и она, сопротивляясь изо всех сил, забывала, что должна быть

невидимой, и являлась во всем своем отвратительном виде и бессилии за мгновение до того, как ее выбрасывали на снег.

Чтобы болезнь не вернулась, Кыкват давал пить больному настои из колдовских

растений, которые сам собирал в тундре летом, много горячего чаю или заставлял

укрываться семью шкурами неезженых оленей, или растирать тело жиром нерпы пополам с

жиром евражки.

Вот почему, несмотря на все проделки, жители селения уважали Кыквата. Ведь не

только из окрестных селений, а даже из других земель приезжали к шаману и просили

изгнать болезни. А самое главное – очень важные люди приезжали, даже другие шаманы, и

покорно шли в шатер Кыквата с различными дарами. Бывали дни, когда у его шатра

собиралось пять-шесть богатых упряжек. Всех излечивал Кыкват, с любой болезнью

справлялся.

Были даже болезни, которые ему приходилось изгонять, залезая на больного и

выкручивая ему руки и ноги, выворачивая шею, выгибая хребет самым жестоким образом, так что в костях трещало и щелкало. Тогда из его шатра неслись пронзительные крики, которые вскоре сменялись облегченными стонами. Но такие болезни встречались редко, нападали только на важных людей, которые приезжали издалека.

– Наверное, не добрались еще сюда эти страшные болезни! – рассуждали охотники. – А

может, холодно им здесь…

Подойдя к шатру Татая, атаман остановился и окинул жилище оценивающим взглядом.

Старая, дырявая покрышка. Плохо живут в этом шатре, очень плохо. «Почему людям

нравится так жить?» – подумал он осуждающе.

Еще вчера Лайнэ прибрела к нему и, плача пронзительно, так что у Кыквата заныли

зубы, просила изгнать болезни мужа. Она рассказала, что готова отдать за лечение десять

шкурок голубого песца, хранившихся очень давно. Пусть не посчитает шаман плату

слишком ничтожной – отдают они последнее.

После ее ухода Кыкват долго курил трубку и думал. Потом пришел Амек и заговорил о

том, что решил взять Аинку третьей женой: Тама уже старая, а Хаткана слишком тощая, некому будет в долгую зимнюю ночь согревать его большой живот.

Правда, одолевали старшину сомнения – про Аинку худая слава шла по селениям, очень много смеется она и отказывает женихам. Многие женихи приезжали и богатые

подарки привозили ее отцу, но она даже глядеть ни на кого не хочет. Уже зовут ее девушкой, отказывающейся выходить замуж. Разве хорошо это, что б селении живет такая девушка? Не

приводит это к добру.

После ухода Амека шаман еще долго курил трубку. Ему самому молодая жена не

Смеющийся Пеликен Евгений Наумов

нужна была. У него уже было две жены, правда, одна кривая, а другая хромая. Он женился

на них потому, что отцы девушек дали ему, много оленей, припасов, большую байдару и

горшочек табака. Хоть и плохонькие жены, да хорошо справлялись, со своей работой, а

главное – не ссорились между собой. А, возьмешь молодую да красивую, нужно кормить ее, одевать, подарки приносить.

Но Амек пришел к нему за помощью, хотел узнать, почему Аинка замуж выходить не

желает. Да и Лайнэ просила изгнать болезни, мужа, а своим односельчанам Кыкват никогда

не отказывал, тем более, что десять хороших песцовых шкурок не лишними будут, когда

торговцы приедут. Поэтому решил наведаться в шатер Татая.

Гости Черного Шамана

Сотворение Камыснапа

«Встань, Камыснап!»

На этот раз у Черного Шамана были гости, и сидели они очень тихо.

Синаневт, старушка из-под жирника, и раньше безобразной была, а теперь сморщенное

черное лицо словно пешней всю ночь долбили: так злоба после неудавшегося нападения на

Айвана исковеркала его.

У длинного злого Ивликелхена рот его от жестокости перекосился на сторону, пронзительные черные глазки под самый лоб ушли.

Великанша Майырахпак только голову из-под земли высуну- ла – вся она и в шатре не

уместилась бы, чавкала что-то широким, как у кита, ртом и ворочала белыми глазищами. А в

спутанных волосах ее грелась черная ящерица Каманхват- ей холодна было.

Черный Шаман камлал очень тихо. По бубну постукивал колотушкой, обтянутой кожей

серой змеи. Мухоморов принесла ему Каманхват, объелся он ими и теперь совсем обезумел.

То в жука с хвостом превращался, то в краба с крыльями, то в червя мохнатого. Вместо

громких криков лишь хрипел.

Помощником был рэккен с лицом острым, как нож, и с собачьими ушами – Кумак, владеющий Железным крючком. Неслышно по шатру метался и все необходимое подавал. С

левой стены бубен подал – изломал его Черный Шаман, с правой стены, с задней, с передней