Смелая женщина до сорока лет

– Конгениально! – повторил Бендер. – Обнимемся, Киса!

ЭПИЗОД 61

Бендер, устроившись на диване, вдохновенно читал вслух:

«Прилежный паровоз, увешанный флагами и гирляндами, поздней ночью втянул литерный поезд на станцию Гремящий Ключ, место соединения Северной и Южной ветки. Поезд остановился под импровизированной триумфальной аркой, сколоченной из жердей, украшенных портретами и бумажными цветами. На платформе стоял начальник строительства, взволнованно глядя на поезд. В вагонах не было огней. Все спали. И только правительственный салон светился большими квадратными окнами. Дверь его быстро открылась, и на низкую землю спрыгнул нарком путей сообщения.

Начальник Магистрали сделал шаг вперед, взял под козырек и произнес рапорт, которого ждала вся страна. Восточная Магистраль, соединившая прямым путем Сибирь и Среднюю Азию, была закончена на год раньше срока. Когда формальность была выполнена, рапорт отдан и принят, два немолодых и несентиментальных человека крепко обнялись и поцеловались».

– Неплохо, а? – спросил он свою единственную слушательницу.

Это была Зося Синицкая.

Теперь она была литсотрудником журнала «Черное море».

При первой же встрече она простила Бендеру внезапное бегство и позвала его, теперь – начинающего писателя, в гости.

– Неплохо, и даже очень! – Зося встряхнула завитыми локонами.

Бендер перевел дух, перевернул предпоследнюю страничку и закончил:

«Наступило утро. Солнце внезапно и быстро выкатилось из-за барханов, по-южному торопливо побежало вверх и осветило бескрайнюю жаркую пустыню. Теперь уже – бывшую пустыню! Теперь всё стало иным на этой древней земле. Стальная магистраль прорезала вековые пески, оживила их, соединила со всей страной, и уже ясно было, что вдоль магистрали скоро встанут новые рудники, заводы, города с рукотворными оазисами, школы, университеты, театры, стадионы, детские сады. И всё это сделала стальная воля человека, чей портрет был укреплен на самом верху триумфальной арки. Человек на портрете улыбался и со спокойной уверенностью смотрел вдаль, вперед, в наше великое будущее».

– Хороший, красивый финал! – вздохнула Зося Синицкая и пересела со стула на диван рядом с Бендером.

Подвинулась ближе. Еще ближе.

Через полминуты молчания и взаимного пожирания глазами он положил рукопись на стол и спросил:

– Маленький вопрос, Зоя Викторовна. Вы меня позвали в гости. Я очень рад. Я взволнован, у меня бьется сердце, – он приложил руку к груди. – Но где ваш супруг? Мы с ним пару лет назад были, кажется, знакомы, вы представили меня ему, я помню.

– Тогда вы не были таким моралистом! – тонко усмехнулась Зося.

– Я это говорю не в интересах морали, а в интересах нравственности, – Бендер усмехнулся в ответ.

Зося не поняла шутки, да и откуда ей было знать, что он перефразировал смешные слова бухгалтера Берлаги: «Я это сделал не в интересах истины, а в интересах правды». Поэтому она перестала улыбаться и спросила:

– Вы опасаетесь, что мой муж вас побьет?

– Меня? Ха-ха! – Бендер поднял кулаки к ушам и развел локти, демонстрируя бицепсы. – Да я кого хотите одной левой…

– Или вы боитесь, что он сообщит в горком партии или в Союз писателей? Напишет заявление? – И после краткой паузы сказала: – Не напишет. Мы разведены.

– Недавно разведенные мужья самые ревнивые! А вдруг он сейчас стоит под окном, с черенком от швабры? Как только погаснет свет, он взберется по пожарной лестнице, выбьет стекло и…

Зося прервала этот шутливый поток:

– Он арестован и осужден.

– Хм! Однако! – Остап и в самом деле не знал, как реагировать. – Трудно поверить! Неужели чудесный молодой советский инженер Перикл Фемиди оказался растратчиком? Или взяточником?

– Нет. Его взяли по «греческому делу».

– Первый раз слышу.

– По делу греческой шпионско-диверсионной группировки, – негромко, но очень внятно сказала Зося.

– Какой кошмар, – неопределенно сказал Остап. Вздохнул: – Ну что ж. Я знаю, все мы знаем, что органы НКВД не ошибаются. Да. Но как же…

И замолчал, глядя в пол.

– Вы хотите спросить, но как же я? – шепотом воскликнула Зося. – Почему не арестовали жену греческого шпиона и диверсанта? А то вы не поняли…

Она вдруг вскочила, бросилась к двери, выключила свет, снова села рядом с Бендером, приникла к нему и зашептала:

– Я хочу жить. Я еще молодая. Мне двадцать три года, вы понимаете? Я хочу жить. Я жить хочу. Счастья хочу. Простого советского счастья скромной советской творческой работницы, комсомолки, общественницы. Любить хочу, душой и телом тоже! Я подлая, гадкая, гнусная. Да, да, сама знаю. Безнравственная, мерзкая. Но я сильнее всего на свете хочу жить, жить, жить, вы понимаете? Жить!

Она забралась на диван с ногами и вдруг обняла Бендера и повалила его навзничь.

– Со мной? – спросил он.

– Да!

– Вы серьезно так считаете?

– Говори мне «ты»!

– Зося, ты серьезно этого хочешь? Жить со мной? На постоянной, прости меня, основе?

– Да! – и она, как пишется в переводных любовных романах, страстным, горячим и влажным поцелуем заставила его замолчать.

Бендеру вдруг стало страшно.