Читаем Смелое путешествие Пирлы полностью

О болезни знали немного и немногие. Раньше ни одна Хворь не добиралась до людей. Жили беззаботно, трудились, собирали урожай. Но однажды, после пожара в лесу, с юга пришла стая крыс, а за ними и мышей. Серые и шустрые животные сначала побаивались людей и прятались по закромам, крали зерна пшеницы и морковь. Потом животные расплодились. Крысы стали бегать тут и там, заходить в дома и даже есть и пить из людской посуды. Сельчане ловили грызунов, однако со всеми справиться не могли. Крысы и мыши очень не любили мыться, поэтому на их хвостах скоро появилась Хворь зеленая. Крысоловы и те, кто поймал мышей, заразились. Затем и остальные люди в селе быстро заболели. Хворь набирала силу и заходила в каждый дом. Зеленые руки её испускали ядовитый дым. Однажды болезнь добралась и до дедушки, когда он убирался дома и затем забыл помыть руки. Тишина и грусть на все село! – закончила рассказ Устинья Федоровна.

Настала очередь Пирлы. Сначала фея рассказала о своей погибшей планете жителям Светлого. Сельчане расплакались.

– Нельзя, чтобы и с вами случилась беда. Что нужно делать?

Слово взял дед Матвей. Приосанившись пред гостьей, такой маленькой, но такой смелой, Егорыч предложил – вот кабы искры от ваших шагов, да на поленья! Кабы дрова высушить, да в печь. А если б ещё и ягодный кисель сварить, да под слова волшебные?! В противовес заголосили остальные собравшиеся жители. Тут и там раздались вопросы. А как нам дрова через озеро принести. А как крыс да мышей разогнать? А ни съели ли они уже всё варево из вашей избы? А сырость в печи?! А темнота, что в ней найдёшь и сделаешь? Изба ожила…и это было очень приятное событие. Люди дождались помощи и готовы были бороться за свое здоровье.


Долгая ночь

– Для начала,– приятным тоненьким голоском сказала Пирла, – надо больше света. И я знаю, как это устроить. Варя, собери у всех что-нибудь блестящее.

Через минуту в руках девочки было четыре маленьких круглых зеркальца.

– Этого мало.

Жители стали дружно искать предметы. Вот подстаканник, а вот небольшая кастрюля и чашка из меди, показались топор, чайник, серп. Все стали быстро начищать домашнюю утварь старыми тряпками и ветошью – до блеска. Настоящим драгоценным подарком оказалось старое зеркало из комода (сундук такой, где всё помещается).

– Вот, – с дрожью в голосе показал добытое дед Емельян. Роста он был невысокого, оттого зеркало казалось огромным. Не успели жители и ахнуть, а маленькая фея ударила в самый центр отражения. Звон и много осколков…

– Это нам и надо, ура! Варя, помогай!

Все обитатели избы стояли с открытыми ртами. Девочка и фея цепляли зеркальные осколки и блестящий металл по всем углам и стенам, и даже на потолок. Раз, два, три – Пирла свети! Волшебство, да и только. Яркий свет от маленькой феи многократно отразился от зеркал и усилился, проник повсюду. Светло как днем! Удивление сменилось улыбками. Их тепло известно каждому человеку. «От улыбки – хмурый день светлей!» Тьма в доме рассеялась. Есть первая победа!

– А я придумала, как сделать ночь теплей и высушить печь.

Все повернули головы. Говорила баба Устинья. Как же Варя любила этот родной ласковый голос!

Бабушка продолжила, не спеша:

– Я нашла веник из прутьев берёзы, старенький, но сухой. Он очень хорошо горит, и если прутья разобрать, то лучше средства для розжига не найти.

Тут вмешался один из местных:

– Ну сгорит веник, и что?! Согреет на секунду, а дров то –нет! Да и искру как добыть! Тепло греет, да не горит.

И снова всё решила Пирла. Фея была умница, потому и добрая. Она обратилась к девочке:

– Ты говорила, что у дедушки есть огниво. Что это? Оно для чего?

Егорыч протянул два предмета. Тихо сказал:

– Это кремень – с виду как обычный камень, а это кресало в виде палочки. Если бить друг об дружку, то будет искра. Ветки для розжига будут, надо только веник развязать. А вот огниво отсырело. Искры не дает.

– У меня много тепла, – сказала Пирла, – я высушу огниво. Надо только подождать. Будет огниво – добудем огонь! А пока я буду это делать, вы, великаны, придумайте, как принести дров.

Наступила тишина. Ночь, но никто в избе не спал, так как было очень светло. Тепло от Пирлы передавалось медленно, но каждому хватило, чтоб немного согреться. Все задумались. Ходить по тонкому мостику из светящихся стрел-лучей никто не сможет, да и уже слабо виден он. Темнота укрыла двор и всё вокруг. Многие боялись крыси мышей, хоть и скрывали это.


Забытый друг

Матвей Егорыч скрипучим голосом стал вести рассказ в тишине.



Давным-давно, когда я ещё был мальчуганом, пошёл в лес за дровами. Трудился много, пот с лица так и капал. Не заметил даже, как копна веток выросла. Тут и вечор… Собрал якучу бревен, связал, закинул за спину

Перейти на страницу:

Похожие книги

На пути
На пути

«Католичество остается осью западной истории… — писал Н. Бердяев. — Оно вынесло все испытания: и Возрождение, и Реформацию, и все еретические и сектантские движения, и все революции… Даже неверующие должны признать, что в этой исключительной силе католичества скрывается какая-то тайна, рационально необъяснимая». Приблизиться к этой тайне попытался французский писатель Ж. К. Гюисманс (1848–1907) во второй части своей знаменитой трилогии — романе «На пути» (1895). Книга, ставшая своеобразной эстетической апологией католицизма, относится к «религиозному» периоду в творчестве автора и является до известной степени произведением автобиографическим — впрочем, как и первая ее часть (роман «Без дна» — Энигма, 2006). В романе нашли отражение духовные искания писателя, разочаровавшегося в профанном оккультизме конца XIX в. и мучительно пытающегося обрести себя на стезе канонического католицизма. Однако и на этом, казалось бы, бесконечно далеком от прежнего, «сатанинского», пути воцерковления отчаявшийся герой убеждается, сколь глубока пропасть, разделяющая аскетическое, устремленное к небесам средневековое христианство и приспособившуюся к мирскому позитивизму и рационализму современную Римско-католическую Церковь с ее меркантильным, предавшим апостольские заветы клиром.Художественная ткань романа весьма сложна: тут и экскурсы в историю монашеских орденов с их уставами и сложными иерархическими отношениями, и многочисленные скрытые и явные цитаты из трудов Отцов Церкви и средневековых хронистов, и размышления о католической литургике и религиозном символизме, и скрупулезный анализ церковной музыки, живописи и архитектуры. Представленная в романе широкая панорама христианской мистики и различных, часто противоречивых религиозных течений потребовала обстоятельной вступительной статьи и детальных комментариев, при составлении которых редакция решила не ограничиваться сухими лапидарными сведениями о тех или иных исторических лицах, а отдать предпочтение миниатюрным, подчас почти художественным агиографическим статьям. В приложении представлены фрагменты из работ св. Хуана де ла Крус, подчеркивающими мистический акцент романа.«"На пути" — самая интересная книга Гюисманса… — отмечал Н. Бердяев. — Никто еще не проникал так в литургические красоты католичества, не истолковывал так готики. Одно это делает Гюисманса большим писателем».

Антон Павлович Чехов , Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк , Жорис-Карл Гюисманс

Проза / Классическая проза / Русская классическая проза / Сказки народов мира