Смена режима. На пути к постлиберальному будущему

Рост национализма в Соединенных Штатах особенно ярко проявился в Прогрессивную эпоху, во время которой такие люди, как Вудро Вильсон и Теодор Рузвельт, достигли выдающихся успехов. Принятие и рост национализма в Америке не были проектом "консерваторов", а продвигались, прежде всего, самоназванными прогрессивными либералами. Этот проект был особенно направлен на ослабление более местных и региональных форм идентичности и идентификации, которые были отличительной чертой американского политического опыта, не случайно получившего широкое распространение в десятилетия после Гражданской войны. Теодор Рузвельт, чье имя сегодня часто упоминается как путеводная звезда нового "национального консерватизма", заявил в своей важной речи 1910 года "Новый национализм", что "новый национализм ставит национальные потребности выше секционных или личных выгод". Это рефрен, который можно было встретить во всех работах прогрессистов, - необходимость переместить лояльность и идентичность американцев от их местных мест и людей к более абстрактной преданности нации и ее идеалам. Действительно, историк Дэниел Иммервар отмечает, что именно в этот исторический период слово "Америка" стало использоваться в качестве самоописания, заменив собой основное название нации: Соединенные Штаты, после которого грамматически правильно употреблять множественное число "are", а не единственное число «is». Этот переход был направлен на все более абстрактную сущность нации, которая теперь мыслилась как воплощение "идеи" или провиденциальной судьбы. Приверженность переходила от более конкретного к более теоретическому - от местного к национальному, а также от менее универсального к более "конкретному", особенно в том, как нация стала занимать место набожности, которое когда-то занимала религия.

Это двуединое движение к абстракции и партикуляризму было особенно заметно у мыслителей прогрессивной эпохи, которые одновременно с подозрением относились к местному партикуляризму и транснациональному универсализму. Такие мыслители с особым подозрением относились к более непосредственной и, по их мнению, ограниченной и прихотливой идентичности людей как членов городов, общин, штатов и регионов. В этом отношении они, по крайней мере, до некоторой степени были наследниками взглядов, по крайней мере, некоторых из наших отцов-основателей, особенно Александра Гамильтона (чье имя часто позитивно упоминается прогрессистами), который в "Федералистских трудах" прямо выражал свои надежды на то, что люди в конечном итоге перенесут свою преданность из своих местностей и штатов в нацию и будут гораздо больше идентифицировать себя с политическим образованием, которое делает возможным для них пользоваться своими естественными правами. Прогрессисты, такие как Герберт Кроли, в своей книге "Обещание американской жизни", вышедшей в 1909 году, прямо восхваляли и поддерживали видение Гамильтона о более единой Америке.

В то же время нация должна была стать воплощением квазирелигиозных устремлений, "удерживая" трансцендентное в пределах национальных границ и делая его объектом одновременной религиозной и политической преданности. Реализация американской нации приведет, надеялся Кроли, к более просвещенному сознанию, фактической эволюции человеческой природы, к совершенному человечеству, которое будет создано новым национализмом. Под влиянием Огюста Конта Кроли представлял себе замену старых сектантских верований национальной "Религией человечества", первые церкви которой будут созданы через новую и очищенную форму национальной идентичности. Примерно в это же время, в 1892 году, христианский социалист Фрэнсис Беллами опубликовал "Клятву верности", надеясь и стремясь объединить лояльность и обязательства людей перед нацией и отказаться от приходской идентичности, которая ранее определяла идентичность граждан Соединенных Штатов, и вместо этого открыть новое "кредо" новой национальной церкви.