Смерть грабителям, или Ускользнувшее счастье

— Так вот, Андрей удивился, открыв дверь. Он спросил про ключ, но я не могла ничего ответить. А спустя четверть часа в квартире появились два господина, один из них прятал лицо и старался не попадаться на глаза, а второй был тот, чью карточку вы, Владимир Гаврилович, мне показывали. Я испугалась, когда тот, что скрывался, ударил Андрея-по голове, я даже вскричала, но ко мне подскочил молодой, и я поцарапала ему щёку. Когда Андрей очнулся, преступников и след простыл. Меня же трясло от страха и ужаса. Вы представьте себе, что врываются два бандита с оружием в руках, и… и… и…

У Елизаветы Самойловны затряслись плечи, на глазах выступили слёзы — то ли от жестоких воспоминаний, то ли от обиды за своего любовника, то ли по какой-то иной причине.

— Елизавета Самойловна… — начал было Филиппов, но женщина его перебила.

— Я вам сказала неправду. Тот, на лице которого я оставила царапины, был знаком мне. Нет, не в том смысле, что был представлен мне. Его лицо я видела не один раз. Впервые я его заметила у нашего дома. Он, увидев меня, отвернулся. Мне, честно говоря, стало приятно, что я могу привлекать столь молодых людей. Потом я приметила его, когда входила в парадную к Андрею. Подумала, что молодой человек попросту боится подойти ко мне.

— Сколько времени продолжалась его слежка?

— Я думаю, с месяц.

— Что произошло в квартире господина Иващенко?

— Не знаю, — Елизавета Самойловна вытерла платком глаза, — в тот четверг я у него не была. Я испугалась, написала записку Ивану, что не приду к нему.

— Господин Иващенко знал о ваших отношениях с Горчаковым?

— Нет, ну что вы, — платочек опять скользнул к глазам, — как можно. Нет, нет. Я понимаю, что они были знакомы, но я никогда не рассказала бы, что связывает нас троих. Нет, нет.

— У вас есть ключ от квартиры господина Иващенко?

— Был, но тоже пропал.

Владимир Гаврилович и Власков переглянулись.

— Когда вы заметили, что ключ пропал?

— Во вторник, когда я посетила Андрея. Эти ключи находились на одном серебряном колечке.

— Елизавета Самойловна, простите за бестактный вопрос, но я вынужден вам его задать. На колечке случайно не было иных ключей?

Госпожа Елисеева покрылась красными пятнами, сжав до боли губы.

— Елизавета Самойловна, простите меня, но преступники следили за вами и могли знать квартиры ваших… близких знакомых, и готовились навестить каждого из них…

— Но вы же сказали, что один из них мёртв? — почти с яростью прошипела хозяйка.

— Совершенно верно. Один из них убит, но второй пока на свободе, и он может посетить вашего близкого знакомого. И боюсь, что встреча может завершиться трагическим исходом.

Госпожа Елисеева поднесла правую руку ко лбу.

— Боже мой! Я никогда… Не знаю…. Владимир Гаврилович, дайте мне слово, что Егор Иванович никогда не узнает о моих… шалостях.

— Елизавета Самойловна, я уже говорил вам, что супруг ваш ничего не узнает.

— Я не знаю…

— Госпожа Елисеева, дело идёт о жизни и смерти. Это не случайность, что бандиты навестили дома, где вам регулярно доводилось бывать. И это не случайность, что у вас пропали ключи. И, видимо, ваш приятель холост?

Женщина закрыла лицо руками.

— Его зовут Николай Константинович, — и совсем тихо добавила: — Преображенский. Вы должны его знать. О нём часто пишут газеты, он служит в Михайловском театре. Встречаемся мы с ним по средам в его же собственной квартире на Фонтанке. — Она отняла руки от лица и с испугом в голосе тихо произнесла, бросая взгляд на дверь: — Господин Филиппов, ради бога, на дайте свершиться трагедии!

— Не допустим, — категорически сказал Владимир Гаврилович. — Елизавета Самойловна, вспомните, пожалуйста, ключи вы потеряли или их у вас украли?

Женщина задумалась.

— Не знаю, господин полицейский, не знаю. Теперь мне кажется, что украли.

5

После проведённого обыска на Большой Монетной прибыл с докладом чиновник для поручений Лунащук.

— Владимир Гаврилович, квартира пуста, только раскиданы некоторые вещи, какими преступники пренебрегли. Но ничего, чтобы указывало на людей, там обитающих. От дворника ничего толком добиться не удалось, да и не знал он, кого поселил. Закрыл глаза на постояльцев, листки в полицию не отнёс. Так что искать… Да, — перебил сам себя Михаил Александрович, — по оставленным следам, мискам, стаканам, ложкам и незастеленным кроватям можно предположить, что там обитало трое…

— Трое? — брови Филиппова поползли сперва вверх, а потом он сощурил глаза. — Но Горчаков видел только двоих?

— Возможно, третий не участвовал в ограблении, или он голова всего предприятия.

— Может быть, — задумчиво произнёс начальник сыскной полиции, потом спохватился: — Но вы же сказали, что дворник видел двоих?

— В том-то и дело, но следы оставили трое. И я не думаю, что намеренно, — они же не знали, что мы проследим за Периненом.

— Странно получается. Зачем поджигать квартиру Елисеева, если можно просто в неё влезть и похитить всё, что приглянется?

Лунащук облизал губы и медленно заговорил:

— Владимир Гаврилович, я, конечно, не знаю, но мне кажется, что грабежи и пожар — разные дела, хотя и объединяет их один участник.