Смерть и Возрождение (СИ)

— Ой, — Эдит покачала головой, разгоняя наваждение. Но арфа все еще продолжала звучать. — Все мои вещи остались в Багровом пике.

— А твоя рубашка так изодралась, что не стоит доброго слова, — добавила Туу-Тикки. — Значит, тебе нужно все. Скажи, ты носишь брюки?

— Никогда не надевала, — призналась Эдит.

— Тебе нужно несколько платьев или длинных юбок — вряд ли тебе будет уютно в современных коротких. Колготки или чулки. Белье. Пижамы или ночные рубашки. Пара халатов. Куртка или пальто. Перчатки сейчас носят только по погоде, сейчас для них слишком тепло. Шляпок вообще не носят, ходить с непокрытой головой нормально. Но тебе нужны будут расчески, маникюрный набор, какая-то косметика.

— Я не употребляю косметику, — призналась Эдит.

— А кремы для лица? Дезодорант? Свой шампунь, своя пена или соль для ванны, все такое.

— Наверное, — неуверенно произнесла Эдит. — Я бы хотела почитать какой-нибудь роман, написанный женщиной. Только не любовный.

— Терпеть не могу любовные романы, — фыркнула Туу-Тикки. — Дай подумать… То, что у меня есть из женской прозы, либо на русском, либо детское, либо откровенно непристойное по меркам твоего времени. Разве что… — она подошла к полке, вытащила яркий том с драконом на обложке. — Вот. «Волшебник Земноморья». Попробуешь?

Эдит взяла книгу, раскрыла. Прочитала имя автора — «Урсула ле Гуинн». Странная фамилия.

«Остров Гонт – это, по сути дела, одиноко стоящая гора, вершина которой издали видна над бурными водами Северо-Восточного моря. Гонт славится своими волшебниками. Немало гонтийцев из высокогорных селений и портовых городов, вытянувшихся вдоль узких заливов, отбыло в иные государства служить властителям Архипелага – кто в качестве придворного волшебника, кто просто в поисках приключений, скитаясь по всему Земноморью от острова к острову и зарабатывая на жизнь колдовством».

Туу-Тикки тем временем взяла в руки черную гитару и начала ее настраивать. Эдит подняла голову от книги, посмотрела на Туу-Тикки.

— Спеть тебе? — спросила та.

Эдит кивнула.

— «Потому что снег летит вертикально вверх, — запела Туу-Тикки. У нее оказался низкий сильный голос. — Потому что не будет выше, сильнее, слаще; потому что жизнь легко перешла на бег — мы бежим друг от друга все дальше, дальше…»

Что-то мягкое и тёплое щекотало нос при каждом вдохе. Томас совсем уже проснулся, но каждый раз опять уплывал в сон. Слишком было тепло, тихо, мягко. Безопасно, хотя он не думал об этом. Окончательно его разбудили голод и неотъемлемые потребности тела. Томас почесал нос, пальцы задели то мягкое, и это оказался зверь. Младший Шарп вытаращился спросонок — на него ярко-зелёными глазищами смотрел очень крупный кот. Увидев, что человек проснулся, кот замурлыкал, закогтил подушку.

— Кис-кис, — растерянно сказал Томас.

Что же, они с Люсиль в гостях у тётки Агаты, дальней родственницы по материнской линии, одной из немногих, кто из родни соглашался принимать их? Томас приподнялся на локте, оглядываясь — вся комната была отделана светлым деревом, никаких обоев. Что-то похожее младший Шарп видел в Америке, пока добирался до Буффало, но там обстановка была скорее бедной, а здесь было чисто, красиво, как в ухоженном богатом доме. Что это за место? Почему у него чувство, словно он проснулся от долгого-долгого кошмара? Или ещё не проснулся, сейчас этот котище зачарует его и съест?

Котище зевнул, показав устрашающие клыки, поднялся, потянулся всеми лапами и подошёл к Томасу, лизнул его в подбородок. Сел, обвернул хвостом лапы.

— Что, не станешь меня есть? — младший Шарп сел, спустил ноги с постели.

Он спал совсем без одежды, впрочем, тут было тепло. И камина или печи в комнате не видно. Шкаф для одежды есть, у широкой кровати две тумбочки, на ближайшей к Томасу стакан с водой из толстого стекла. Томас дотянулся до него, выпил воду почти залпом. Огляделся, в изножье кровати на спинке висел синий халат. Младший Шарп приободрился, потянулся за халатом, удивился тому, как дрожит его рука. И что у него с рукой? Волос на тыльной стороне ладони нет, а кожа выглядит странно. Томас не сразу понял, что на его руке заживший ожог. А когда понял, зашарил по груди в поисках ран или повязок. Но ни того, ни другого не обнаружил. Так сон это был или реальность?!

Младший Шарп торопливо натянул халат, вскочил, голова сразу закружилась, и он едва не свалился обратно. Переждал, глубоко дыша и держась за кровать. Откуда-то словно издалека донёсся голос отца: «Киу, кто быстро прыгает, у того шишки на голове». Томас мотнул головой. Отец давно мёртв, и это к лучшему.

Младший Шарп запахнул халат, затянул пояс и отправился к двери. Протянул руку к ручке, и тут в дверь постучали, а потом ручка повернулась. На пороге стоял страшный призрак. Томас в первый момент решил, что этот несчастный работал где-то в порту и умер там от какой-то ужасной болезни — тот был совершенно лыс, ни бровей, ни ресниц, белый череп при относительно смуглом лице пугал. И одет он был в одежду рабочих — грубые штаны и нижнюю рубаху без пуговиц.