Смерть и Возрождение (СИ)

— Ни то и ни другое, — улыбнулся Грен. — Этот ситтин был создан для дома-у-дороги. Потом в нем построили дом и сделали сам дом ситтином в ситтине. Этот дом предназначен для тех, кто приходит умирать и возрождаться, он так устроен. Потом магические существа, которые это все придумали, нашли нас с Туу-Тикки, спасли, усилили в нас кровь сидхе и назначили работать здесь. Чем дольше мы здесь живем, тем больше в нас от сидхе и меньше от людей.

— А это ничего, что я человек? И Оуэн?

— Это судьба, я думаю, — пожал плечами Грен.

— А почему у вас нет своих детей?

— Потому что магические существа не хотят, чтобы людей становилось больше. Но они не против, чтобы мы брали приемных детей. Потому что детям нужна помощь независимо от вида.

— Кэри всегда говорил, что дети — это дорого. Но там мама получала на меня пенсию, а тут у меня нет никаких денег. Это плохо?

— Это неважно, — покачал головой Грен. — У нас с Туу-Тикки достаточно денег, чтобы выращивать вас с Оуэном. Кроме того, магические существа, которые придумали этот дом, увеличивают нам плату с каждым ребенком, которого мы принимаем как своего. Так что не беспокойся на этот счет.

— Они, наверное, добрые, — задумчиво сказал Лерой.

— Они не добрые и не злые, просто очень сильные и волшебные.

— И это из-за них в дом нельзя приводить друзей?

— А тебе бы хотелось?

— Не знаю. Дома у меня не было друзей. Ну то есть были, пока мы жили у бабушки с дедом, мы играли с Роном во дворе, а потом мы переехали — и все.

— Может, появятся тут. Но ты прав, приводить их в этот дом нельзя. Потому что с твоими друзьями-ровесниками могут прийти их родители, а взрослым людям нечего делать в ситтине. Мы с Туу-Тикки не рвемся с ними дружить, мы слишком другие. Кроме того, у нас часто бывают гости с Дороги, и они не всегда люди. Им нужен покой, а не куча любопытных под окнами, которые снимают видео и фотографируют.

— Значит, рассказывать про гостей и про ситтин тоже никому нельзя? И про то, что вы сидхе?

— Нельзя, — согласился Грен. — Про гостей и про сидхе — точно, про ситтин тоже не стоит. Понимаешь, люди не верят в магию и решат, что ты выдумываешь, если ты начнешь рассказывать.

— Будут смеяться?

— И смеяться тоже. А еще есть люди, которые могут поверить, и это еще хуже. Они…

— Я понял, — кивнул Лерой. — Я не буду рассказывать. Слушай, я хочу дальше играть на флейте. Ты можешь меня учить?

— Я попробую. Ты не взял с собой свои рабочие тетради?

— Взял две, самые последние.

— Неси их и флейту, и я посмотрю, что ты умеешь.

========== 4 ==========

Лерой сыграл Грену все, что он умел играть на флейте — от самых простых пьесок до достаточно сложных, выученных буквально в последние несколько дней. Грен слушал, иногда делал замечания — не обидные и не злые, просто по делу. А потом предложил:

— Если ты не против, я найду тебе частного преподавателя флейты и ты будешь у него заниматься.

Лерой подумал и сказал:

— Я не против. А это дорого?

— Не дороже денег. Мне кажется, у тебя хорошие способности, их надо развивать.

— А ты не можешь меня учить?

— Я перестал играть на флейте, когда мне было столько же, сколько Оуэну. И было это слишком давно. Давай я сыграю тебе на арфе?

Лерой кивнул и признался:

— Я никогда не слышал арфу. Ну то есть я знаю, что это такое, но в моей музыкальной школе класса арфы нет.

— Это арфа сидхе. Таких в мире людей совсем нет.

Они перешли в гостиную. Лерой с ногами забрался в кресло, а Грен сел на стул перед большой бело-сиреневой арфой и начал играть. Музыка разлилась по дому, как вода. Лерой нырнул в нее с головой, она объяла его, утешая и успокаивая, обещая, что все будет хорошо — обязательно будет хорошо. Лерой слушай и слушал, ему казалось, что эту арфу можно слушать бесконечно.

К нему подошла собака и потыкалась мордой в ладонь. Лерой осторожно погладил ее по узкой длинной голове. Пришел Оуэн и сел в соседнее кресло, подсунув ладони под себя. Краем глаза Лерой заметил, что неподалеко устроилась Туу-Тикки с каким-то рукоделием. Но он не стал смотреть на нее, хотя еще никогда не видел, чтобы люди занимались рукоделием. Он смотрел на Грена, который, играя, стал совсем волшебным. Наверное, когда он играет на арфе, никто уже не принимает его за человека. У людей не бывает таких огромных сияющих глаз, и таких умных пальцев, и такую музыку люди тоже не играют. Даже не знают, что она может быть.

— Ты волшебник? — спросил Лерой, когда Грен перестал играть. Музыка стихла, но Лерою казалось, что ее отголоски остались в доме и отражаются от колонн-деревьев и стеклянных стен.

— Немного, — улыбнулся Грен.

Он поднялся, подошел к Туу-Тикки, наклонился к ней и поцеловал.

— Ты снова вяжешь, — одобрительно сказал он. — Значит ли это, что ты решила, будто достаточно профессиональна как музыкант?

— Достаточно по своим критериями, — ответила она, пощелкивая спицами. — Но все равно, два часа в день — впрочем, ты и сам все знаешь.

— Знаю, — кивнул Грен. — Я же сам такой.