Смерть королей

- Это частный дом, - он не обратил внимания на мой вопрос. Это был худощавый мужчина средних лет с суровым лицом, испорченным оспой. Его длинная черная ряса была безупречно чистой, соткана из тончайшей шерсти. Волосы аккуратно острижены. Это был необычный священник, одежда и поведение говорили о его привилегированном положении. - Вниз по реке - портовые причалы, - сказал он, указывая на восток.

- Кто ты? - опять спросил я.

- Человек, который велит тебе найти другое место для своей лодки, - раздраженно отвечал он, и не пошевелился, когда я взобрался на причал и встал с ним лицом к лицу. - Я сделаю так, что лодку уберут, - угрожал он, - и тебе придется заплатить, чтобы получить ее обратно.

- Я устал, - сказал я, - и не собираюсь убирать лодку. Чувствовался узнаваемый Лунденский тлетворный дух, смесь дыма и нечистот, вспоминалась Гизела, разбрасывающая лаванду по выложенному плиткой полу. Мысль о ней как всегда пробудила острую боль утраты.

Она была в восторге от этого дома, построенного римлянами, от его комнат, окружающих большой внутренний двор, от огромной гостиной, окнами выходящей на реку.

- Тебе туда нельзя! - грозно предупредил священник, когда я прошел мимо него, - это собственность Плегмунда.

- Плегмунда? - переспросил я, - не он ли командует здесь гарнизоном?

Дом был отдан кому-то, кто командует Лунденским гарнизоном, выполняет работу, которую я передал западному саксу Веостану. Веостан - мой друг, и я знал, что он радушно примет меня в своем жилище.

- Альфред пожаловал дом архиепископу, - отвечал священник.

- Архиепископу? - поразился я. Плегмунд был новым архиепископом Контварабурга, известный своей набожностью мерсиец был другом Альфреда, а сейчас, очевидно, владельцем одного из превосходных Лунденских домов. - Сюда приходила молодая девушка? - спросил я. - Или ирландец? Воин?

Священник побледнел. Он, должно быть, вспомнил Сигунн или Финана, приходивших к дому, и это воспоминание подсказало ему, кто я.

- Ты Утред? - спросил он.

- Я Утред, - ответил я и толкнул дверь в дом. Длинная комната, которая раньше была такой приветливой, когда здесь жила Гизела, теперь стала местом, где монахи переписывали рукописи. Здесь стояли шесть высоких столов, на которых находились чернильницы, перья и пергаменты. За двумя из них работали служки.

Один писал, копируя рукопись, а другой с помощью линейки и иглы намечал линии на пустом пергаменте. Линии разметки помогают писать текст ровно.

Оба работника обеспокоено взглянули на меня и вернулись к своим занятиям.

- Ну так что, приходила сюда девушка? - спросил я священника. - Датчанка. Стройная и красивая. Ее должны были сопровождать полдюжины воинов.

- Приходила, - теперь он стал нерешительным.

- И?

- Она ушла в таверну, - ответил он сухо, подразумевая, что он грубо прогнал ее от дверей.

- А Веостан? - спросил я. - Где он?

- У него казармы рядом с высокой церковью.

- Плегмунд сейчас в Лундене? - спросил я.

- Архиепископ в Контварабурге.

- А сколько у него кораблей?

- Ни одного, - ответил священник.

- Тогда ему не нужен этот проклятый причал, не так ли? Поэтому мой корабль постоит здесь, пока я его не продам, и если ты тронешь его, священник, если хотя бы пальцем прикоснешься, если уберешь его, если хотя бы подумаешь о том, чтобы убрать его, я возьму тебя в море и научу тебя, как быть похожим на Христа.

- Похожим на Христа? - спросил он.

- Он ходил по воде, так ведь?

Эта обыденная перепалка оставила чувство подавленности, потому что являлась напоминанием, что церковь цепкой хваткой сжимала Уэссекс Альфреда. Казалось, что король предоставил Плегмунду и Верферту - епископу Вюграчестера, половину лунденских причалов.

Альфред хотел, чтобы церковь была богатой, а епископы - могущественными людьми, потому что он опирался на них, распространяя и заставляя применять свои законы и, если я помог распространить власть Уэссекса на север, то эти епископы и священники, монахи и монахини будут следовать за войском и навязывать свои безрадостные правила. Тем не менее, мои руки были сейчас связаны из-за Этельфлед, находившейся в Винтанкестере. Веостан сообщил мне об этом.

- Король просил собраться всю семью, - сказал он мрачно, - приготовиться к его смерти. Веостан был флегматичным, лысым, наполовину беззубым западным саксом, командовавшим гарнизоном Лундена, который вроде как относился к Мерсии, но Альфред добился того, чтобы каждый человек в городе, обладающий властью, был верен Уэссексу, и Веостан был достойным мужем, лишенным воображения, но старательным. - Кроме того, мне нужны были деньги на ремонт стены, - проворчал он, - а они их мне не дают. Они посылают деньги в Рим, чтобы держать Папу сытым и пьяным, но не заплатят за мою стену.

- Укради их, - предложил я.

- Мы уже многие месяцы не видели ни одного датчанина, - сказал он.

- За исключением Сигунн, - сказал я.