Смерть лорда Эджвера

– Никто не приходил, насколько я помню, сэр. Мисс Адамс куда-то уезжала на обед и на чай. Она вернулась в шесть часов.

– Когда принесли молоко? То молоко, что она пила на ночь?

– Молоко было свежим, сэр. Дневной доставки. Мальчик приносит его в четыре дня и оставляет снаружи. Ой, сэр, я уверена, что с молоком все было в порядке, сэр. Я пила его сегодня утром. Да и доктор четко сказал, что она сама приняла те ужасные порошки.

– Возможно, я ошибаюсь, – сказал Пуаро. – Да, вполне возможно, что я ошибаюсь. Я повидаюсь с доктором. Но, видите ли, у мисс Адамс были враги. В Америке все по-другому…

Он замолчал, но добрая Элис уже заглотнула наживку.

– Ой, я знаю, сэр. Я читала про Чикаго, про бандитов и все такое. Дурная это страна; не понимаю, почему полиция ничего с этим не делает. У нас полицейские совсем другие.

Слава богу, Пуаро не стал развивать эту тему, понимая, что островной патриотизм помешает Элис внять каким-либо доводам и объяснениям.

Его взгляд упал на маленький чемодан, даже не чемодан, а атташе-кейс, лежавший на стуле.

– Мисс Адамс брала вот это с собой, когда уезжала вчера?

– Она взяла его утром, сэр. Когда вернулась после чая, его у нее не было, но потом она принесла его.

– А! Вы позволите открыть его?

Элис Беннетт готова была позволить что угодно. Как и многими осторожными и подозрительными женщинами, ею можно было манипулировать с той же легкостью, что и ребенком, стоило ей преодолеть свое недоверие. Сейчас она согласилась бы на все, что бы ни предложил Пуаро.

Кейс оказался не заперт, и мой друг открыл его. Я подошел и заглянул ему через плечо.

– Видите, Гастингс, видите? – радостно пробормотал он.

Содержимое наводило на размышления.

В кейсе лежали коробка грима, два предмета, в которых я узнал вкладыши в обувь для увеличения роста примерно на дюйм, пара серых перчаток и завернутый в папиросную бумагу парик тонкой работы. Светлые волосы точно такого же оттенка, как у Джейн Уилкинсон, были уложены в такую же, как у нее, прическу с прямым пробором и локонами сзади.

– Вы все еще сомневаетесь, Гастингс? – спросил Пуаро.

До этого момента я сомневался. Теперь же все мои сомнения исчезли.

Мой друг закрыл чемоданчик и обратился к горничной:

– Вам известно, с кем мисс Адамс ужинала вчера вечером?

– Нет, сэр.

– Вам известно, с кем она обедала или пила чай?

– Насчет чая я ничего не знаю, сэр. А вот обедала она, я думаю, с мисс Драйвер.

– С мисс Драйвер?

– Да, с ее близкой подругой. У той шляпный магазин на Моффат-стрит, недалеко от Бонд-стрит. Называется «Дженевьева».

Пуаро записал адрес в своем блокноте под адресом врача.

– Еще одно, мадам. Вы можете вспомнить – что угодно, – что мадемуазель Адамс говорила или делала после своего возвращения в шесть вечера. Не показалось ли вам что-нибудь необычным или важным?

Горничная на минуту или две задумалась.

– Не могу сказать, чтобы я что-то заметила, – наконец заговорила она. – Я спросила у нее, будет ли она чай, и мисс Адамс ответила, что уже пила.

– О! Она сказала, что уже пила чай, – перебил ее Пуаро. – Pardon. Продолжайте.

– После этого она писала письма, пока не уехала.

– Письма, да? Вам известно, кому?

– Да, сэр. Вообще-то письмо было одно – к ее сестре в Вашингтон. Она писала сестре регулярно, два раза в неделю. Она захватила его с собой, чтобы по дороге бросить в ящик. Но забыла.

– Значит, оно все еще здесь?

– Нет, сэр. Я его отправила. Она вспомнила о нем, когда вчера вечером собиралась лечь спать. Я сказала, что сбегаю на почту. Что его еще можно отправить, если наклеить дополнительную марку и бросить в ящик для поздней корреспонденции.

– А! Это далеко?

– Нет, сэр, почта за углом.

– Уходя, вы заперли за собой дверь квартиры?

Беннетт удивленно уставилась на него:

– Нет, сэр. Я просто прикрыла ее… я всегда так делаю, когда хожу на почту.

Пуаро хотел что-то сказать, но потом, кажется, передумал.

– Вы желаете взглянуть на нее, сэр? – полным слез голосом спросила горничная. – Она лежит там, такая красивая…

Мы прошли вслед за ней в спальню.

Как ни удивительно, Карлотта Адамс выглядела спокойной и более юной, чем в тот вечер в «Савойе». Она напоминала спящего уставшего ребенка.

Пуаро стоял и смотрел на нее, и на его лице было странное выражение. Я увидел, как он перекрестился.

– J’ai fait un serment[25], Гастингс, – сказал он, когда мы спускались вниз.

Я не стал спрашивать, что за клятву он дал. Я догадывался.

Минуту или две спустя Пуаро произнес:

– Хоть один груз снят с души. Я не смог бы спасти ее. К тому моменту, когда я узнал о смерти лорда Эджвера, она уже была мертва. Это утешает меня. Да, это утешает.

Глава 10 Дженни Драйвер

Следующая наша задача состояла в том, чтобы повидаться с врачом, чей адрес нам дала горничная.

Как оказалось, врач – нервный пожилой мужчина с суетливыми манерами – знал о Пуаро понаслышке и выразил искреннюю радость от возможности познакомиться с ним.

– Что я могу сделать для вас, месье Пуаро? – спросил он после вступительной части.

– Сегодня утром, месье le docteur, вас вызвали к постели мисс Карлотты Адамс.