Смерть лорда Эджвера

– Вовсе нет, вовсе нет. Вероятно, она сказала правду. Думаю, она не лгала. В противном случае едва ли заметила бы подмену. Я сделал все очень ловко, друг мой.

Мы не торопясь шли по улице. Я предложил взять такси, но Пуаро отказался.

– Мне надо подумать, друг мой. Ходьба помогает мне.

Я промолчал. Близилась ночь, но я не спешил возвращаться домой.

– Ваши вопросы о Париже были для прикрытия? – полюбопытствовал я.

– Не совсем.

– Мы так и не раскрыли тайну инициала Д, – напомнил я. – Странно, что ни у кого из тех, кто связан с делом, нет инициала Д – для имени или для фамилии, кроме… о да! Это странно… кроме Дональда Росса. А он мертв.

– Да, – печально сказал Пуаро. – Он мертв.

Я вспомнил другой вечер, когда мы прогуливались втроем. Вспомнил и еще кое-что…

– Господи, Пуаро! – воскликнул я. – Вы помните?

– Что я помню, друг мой?

– Что Росс сказал о тринадцати гостях за столом. Что он первым встал из-за стола.

Мой друг не ответил. Мне стало неуютно от того, что суеверие оказалось обоснованным.

– Чудно́ это, – тихо сказал я. – Вы должны признать, что это необычно.

– Э?..

– Я сказал, что это чудно́ – насчет Росса и тринадцати. Пуаро, о чем вы там думаете?

К моему величайшему изумлению и к моему, должен признаться, некоторому недовольству, Пуаро затрясся от смеха. Он хохотал и хохотал. Что-то явно подтолкнуло его к этому изысканному веселью.

– Над чем вы смеетесь, черт побери? – возмущенно спросил я.

– Ох! Ох! Ох! – задыхался Пуаро. – Ни над чем. Я вспомнил загадку, которую слышал на днях. Сейчас расскажу. Кто имеет две ноги, перья и лает, как собака?

– Курица, естественно, – устало ответил я. – Я помню ее с детства.

– Вы, Гастингс, слишком хорошо осведомлены. Вы должны сказать: «Не знаю». И тогда я говорю: «Курица», – а вы говорите: «Куры не лают, как собаки», и я говорю: «А я специально добавил лай, чтобы усложнить». А вдруг, Гастингс, именно так и объясняется буква Д?

– Какая чушь!

– Да, для многих, но с определенным складом ума. Ох, вот если б я мог у кого-нибудь спросить…

Мы проходили мимо большого кинотеатра. На улицу выходили зрители, обсуждая свои дела, своих слуг, своих знакомых противоположного пола и в последнюю очередь фильм, который они только что посмотрели.

С группой зрителей мы ступили на пешеходный переход на Юстон-род.

– Мне понравилось, – вздохнула какая-то девушка. – Мне кажется, Брайан Мартин великолепен. Я не пропускаю ни одного фильма с ним. Это было потрясающе – то, как он пронесся верхом вниз по холму и успел доставить бумаги…

Ее спутник испытывал меньший восторг:

– Дурацкий сюжет. Почему у них не хватило мозгов сразу спросить у Эллис? Так поступил бы любой разумный человек…

Остальной диалог потерялся в уличном шуме. Дойдя до тротуара, я оглянулся и обнаружил, что Пуаро стоит посреди проезжей части, а по обе стороны от него проносятся автобусы. Я инстинктивно закрыл глаза ладонями. Раздался визг тормозов, потом громкая ругань водителя автобуса. Пуаро с величественным видом шел к тротуару. Он выглядел как лунатик.

– Пуаро, – сказал я, – вы с ума сошли?

– Нет, mon ami. Просто… просто появилась одна мысль. Там, в одно мгновение.

– Чертовски плохое мгновение, – сказал я. – Оно едва не стало для вас последним.

– Не важно. Эх, mon ami… я был слеп, глух и невосприимчив. Теперь я вижу ответы на все те вопросы… да, все пять. Да… я вижу их все. Все так просто, все до смешного просто…

Глава 28 Пуаро задает вопросы

Наше возвращение домой получилось довольно любопытным.

Пуаро явно продвигался по собственному направлению мыслей. Время от времени он что-то бормотал себе под нос. Пару раз мне удалось расслышать слова. Один раз он сказал: «Свечи», в другой – что-то очень похожее на «douzaine»[70]. Думаю, если б я обладал блестящими умственными способностями, то наверняка отследил бы ход его мыслей. По сути, направление было абсолютно четким. Однако в то время все это казалось мне бредом.

Едва мы переступили порог дома, как Пуаро бросился к телефону. Он позвонил в «Савой» и попросил соединить его с леди Эджвер.

– Безнадежно, старина, – весело сказал я.

Пуаро, как я часто говорил ему, самый неосведомленный в мире человек.

– Разве вы не знаете? – продолжил я. – Леди Эджвер играет в новой пьесе. Она в театре. Сейчас только половина десятого.

Пуаро не обратил на меня никакого внимания. Он разговаривал с портье, который разъяснял ему именно то, что я только что сказал.

– А! Вот как? Тогда я хотел бы поговорить с горничной леди Эджвер.

Через несколько минут связь была установлена.

– Это горничная леди Эджвер? Говорит месье Эркюль Пуаро. Вы ведь помните меня, не так ли?

– ……….

– Três bien. Видите ли, выяснилось нечто крайней важности. Я хотел бы, чтобы вы приехали ко мне.

– ……….

– Да, конечно, очень важно. Я дам вам адрес. Слушайте внимательно…

Он повторил это дважды, затем с задумчивым видом повесил трубку.

– Что у вас за идея? – поинтересовался я. – У вас действительно появилась какая-то важная информация?

– Нет, Гастингс, это она даст мне информацию.

– И какую именно?

– Информацию об одном человеке.