Смерть лорда Эджвера

– Вы приехали якобы для того, чтобы рассказать мне неправдоподобную историю о том, что вас преследуют. Сказку, в которую не поверил бы и ребенок. Вероятно, вы взяли в качестве основы какой-то старый фильм. Девушка, чье согласие вы должны получить, человек, которого вы опознали по золотому зубу… Mon ami, у молодого человека просто не может быть золотых зубов – в наше время их уже не ставят, тем более в Америке. Золотой зуб – это безнадежно устаревший аспект стоматологии. А вся история – аспект абсурда! Рассказав эту небылицу, вы переходите к реальной цели своего визита – настроить меня против леди Эджвер. Выражусь яснее: вы готовите почву к тому моменту, когда она убьет своего мужа.

– Не понимаю, о чем вы, – пробормотал Брайан Мартин. Он был смертельно бледен.

– Вы высмеиваете идею о том, что он согласится на развод. Вы думаете, что я собираюсь увидеться с ним на следующий день. Но дата встречи меняется. Я еду к нему в то же утро, и он соглашается на развод. Так что у леди Эджвер не остается никакого мотива для убийства. Более того, он рассказывает мне, что уже написал ей по этому поводу.

Однако леди Эджвер заявляет, что не получала никакого письма. Либо она лжет, либо лжет ее муж, либо кто-то перехватил письмо. Но кто?

Теперь я спрашиваю себя: зачем месье Брайану Мартину понадобилось приезжать ко мне и рассказывать все эти небылицы? Какая внутренняя сила побудила его к этому? И у меня, месье, формируется идея о том, что все это время вы были до умопомрачения влюблены в эту даму. Лорд Эджвер говорит, что, как ему сказала жена, она хочет выйти за актера. Ну, предположим, это действительно так, но дама передумывает. К тому моменту, когда приходит письмо с согласием лорда Эджвера на развод, она уже хочет выйти за другого – не за вас! И тогда, естественно, у вас появляются основания для того, чтобы перехватить письмо.

– Я никогда…

– В свое время вы скажете все, что пожелаете. А сейчас будете слушать меня.

В каком умонастроении вы должны были бы быть – вы, избалованный идол, который никогда не знал отказа? Как я это вижу, в своего рода яростном недоумении, в стремлении как можно больше навредить леди Эджвер. А разве может быть вред больший, чем обвинение в убийстве и повешение?

– Господь Всемогущий! – выдохнул Джепп.

Пуаро повернулся к нему:

– Вот такая идея стала обретать очертания в моем мозгу. Ее поддержали несколько обстоятельств. У Карлотты Адамс в главных друзьях было двое мужчин – капитан Марш и Брайан Мартин. Вполне возможно, что именно Брайан Мартин, богатый человек, подговорил ее устроить розыгрыш и предложил ей за это десять тысяч долларов. Все это время мне казалось маловероятным, чтобы мисс Адамс поверила, что десять тысяч долларов ей сможет заплатить Рональд Марш. Она знала, что он на мели. Брайан Мартин – гораздо более подходящий вариант.

– Я не… уверяю вас… – хрипло произнес киноактер.

– Когда содержание письма мисс Адамс к сестре было передано по телеграфу из Вашингтона – oh la, la![71] – я ужасно расстроился. Получалось, что мои умозаключения неправильны. Но позже я совершил открытие. Мне прислали настоящее письмо, и оно оказалось прерванным: один лист куда-то пропал. Так что речь в нем могла идти о ком-то еще, а не о капитане Марше.

Существовало еще одно свидетельство. Капитан Марш, когда его арестовали, абсолютно четко заявил, что в дом, как ему показалось, заходил Брайан Мартин. В устах осужденного это показание не имело веса. К тому же у месье Мартина было алиби. Это же естественно! Этого и следовало ожидать. Если месье Мартин совершил убийство, ему просто необходимо было алиби. И это алиби подтвердил лишь один человек – мисс Драйвер.

– И что из этого? – резко заявила девушка.

– Ничего, мадемуазель, – с улыбкой ответил Пуаро. – Если не считать, что я заметил, как вы в тот же самый день обедали в обществе месье Мартина и что вы, лично придя ко мне, взяли на себя труд заставить меня поверить в то, что будто бы ваша подруга мисс Адамс проявляла особый интерес к Рональду Маршу, а не – хотя так, я уверен, и было на самом деле – к Брайану Мартину.

– Ничего подобного, – отважно заявил киноидол.

– Возможно, вы не знали об этом, месье, – спокойно сказал Пуаро, – но я думаю, что это правда. Это, как ничто другое, объясняет ее неприязнь к леди Эджвер. Эта неприязнь была от вашего имени. Вы же рассказали ей о полученном отказе, разве нет?

– Ну… да… мне надо было поделиться с кем-нибудь, и она…

– Искренне вам сочувствовала. Да, она была сострадательным человеком, я сам это заметил. Eh bien, что происходит дальше? Рональд Марш, его арестовывают. Вы тут же воспряли духом. Повод для тревоги, которую вы, вероятно, испытывали, исчез. Хотя ваш план потерпел крах из-за того, что леди Эджвер передумала и в последнюю минуту поехала на прием, козлом отпущения становится другой. Вы освобождаетесь от всех опасений. А потом – на званом обеде – слышите, как Дональд Росс, милый, но довольно глупый молодой человек, говорит Гастингсу нечто такое, что показывает вам: угроза все еще существует.