Смерть на берегу (СИ)

- Наверное, будешь, - блеснул зубами в усмешке Одиссей. - Я пока и сам этого сказать не могу.

 

- Хорошо, о хитрейший из эллинов. - Аскалаф хлопнул Одиссея по плечу и пошел к своим людям.

 

- Хорошо хоть, о божественном предке не вспомнил, - тихо произнес Одиссей. - А то бы еще присоветовал к нему обратиться.

 

Он представил себе это самое обращение - стоит он, Одиссей, рядом, скажем, с гермой Герма - четырёхгранный столб, завершенный скульптурной головой, первоначально бога Гермеса (отсюда название). Нередко к гермам приделывался с лицевой стороны фалл - эмблема плодородия, и, закатив глаза, завывает, пытаясь привлечь внимание Гермеса. В том, что в первую очередь на него обратят внимание прохожие, Одиссей и не думал сомневаться: боги - они, вне всяких сомнений, могущественные и грозные, но они далеко, и наверняка проблемы смертных им кажутся мелкими и незначительными. Зато люди - совсем рядом, и посмеяться над обделенными разумом любят...

 

Одиссей вздохнул, отгоняя непрошенные мысли, которые с навязчивостью запаха храмовых курений лезли в голову, и направился вслед за Аскалафом - выполнять обещание.

 

К вечеру, шагая к своей монере, он пытался понять, что же ему удалось узнать сегодня? Из разговоров с друзьями Телемона Одиссей уже немало знал о нем: о юности, родных, увлечениях... Не знал только о том, что именно заставило кого-то раз за разом вонзать... "А что вонзали-то? - вспугнутой пичугой вспорхнула мысль. - Чем его убили?"

 

Одиссей прикрыл глаза и стал вспоминать увиденное утром: светлый, почти белый песок с редкими камешками, шкура, щедро залитая уже подсохшей кровью, человеческое тело, грудь и живот которого обильно изукрашены ранами.

 

- Копье... Наверняка это было копье. И не только оно - в живот били явно не им, от копья не такие раны...

 

- Эй, Одиссей! - ударил в уши голос Перилея. - Тебя посетила одна из Муз?

 

- Возможно, - рассеянно отозвался Одиссей, замерев на полушаге. - Перилей, человек умирает громко?

 

- Ээээ... - озадаченно отозвался тот. - Не понял, что ты хочешь от меня узнать.

 

- Ты спишь, и тут в грудь тебе вонзается копье...

 

- Аид тебя дери, - незло ругнулся Перилей, делая отвращающий беду знак. - Я спать перестану после таких слов!

 

- Не ты,- согласился с ним Одиссей. - После сытного ужина и вина спит Телемон, крепко спит, и тут ему в живот втыкают копье.

 

- В грудь,- поправил его Перилей. - В грудь копье воткнули несколько раз. А в живот не иначе как нож. Острый такой нож, каким свиней и баранов режут.

 

- Значит, и ты заметил, - кивнул Одиссей.