Смерть на Кикладах

– Он приходил предложить ей свободу в обмен на замужество. Мне рассказывали, что моя Элени рассмеялась и плюнула ему в лицо. Она сказала ему: «Как же ты жалок, Константинос!». Он ушел в ярости. После этого ее пытали особенно жестоко. Вскоре тюрьмы были переполнены, и хунта решила их подчистить.

– Каким образом?

– Просто. Расстрелять тех, кто уже им был не нужен, и посадить новых. В каком-то смысле, это было даже своеобразное проявление милосердия со стороны хунты – избавление от пыток и побоев. Нас вывели во двор, человек пятьдесят заключенных, худых, грязных и оборванных. Все щурились на солнце и закрывали глаза руками: много месяцев мы не видели его и отвыкли. И тут, в группе женщин я увидел Элени! Ее вели под руки: она уже почти ничего не понимала, настолько была измучена… Но когда я подбежал, она меня узнала! Улыбнулась мне разбитыми губами и, знаете, Алекс, что она мне сказала? Она прошептала: «Слава Богу, ты жив, Карлос!..» – впервые за весь рассказ у испанца дрогнул голос. – Простите, Алекс…

Смолев молча кивнул. Колючий комок у него в горле не дал ему произнести ни слова.

– Продолжим, – сказал, успокоившись, синьор Мойя. – Потерпите, мой друг, осталось совсем немного… Солдаты дали время всем попрощаться. Потом прогремел залп. Очнулся я у друзей: оказывается, что когда ночью водители на грузовиках вывозили трупы, чтобы зарыть на окраине города, я застонал. Сначала меня прятали греки, перевозя с места на место, потом через месяц за мной приплыли друзья из Испании, – так я вернулся в Андалусию. Год я лечился, ранение было тяжелым, перенес несколько операций. Догадываетесь, почему я выжил? Я каждый день мечтал о том, как найду и убью этого мерзавца! Но после того, как хунту свергли, в семьдесят четвертом я вернулся в Грецию и узнал, что Галифианакис эмигрировал в США.

Я закончил учебу и стал хирургом, ради Элени, она так об этом мечтала, и много лет работал в Африке и на Ближнем Востоке по программе «Врачи без границ». Побывал почти во всех горячих точках, оперировал в таких условиях, что и полевыми-то назвать сложно, провел тысячи операций, попал под обстрел, был ранен. Потом вернулся домой, в Андалусию. Встретил мою Долорес, женился. Она чудесная женщина, я благодарен ей за все! У нас родились двое сыновей и дочь; сейчас уже шестеро внуков.

Год назад у меня нашли рак. Опухоль мозга. Неоперабельная. Я же хирург, я прекрасно знал, что это приговор. Метастазы уже по всему телу. Я утешал бедную Долорес, как мог, не говоря ей и половины. Я попросил ее привезти меня в Грецию. Мой друг-онколог сказал ей по моей просьбе, что это, возможно, поможет мне победить болезнь. Еле его уговорил… Как я оказался здесь, на острове? Когда-то мы отдыхали здесь с Элени. Ходили к Портаре на закате и встречали рассветы на песочных пляжах…

– Другими словами, Карлос, вы приехали сюда умереть? – откашлявшись в кулак, спросил Алекс.

– Именно, мой друг. По моим расчетам мне оставалось меньше месяца. А сейчас и вовсе это может случиться в любой момент. Я все чаще теряю сознание. Впрочем, вы и сами это заметили. И здесь, на острове, я совершенно случайно натолкнулся на него. На моего врага. Он меня не узнал. Я тоже боялся ошибиться, но мне помогли его опознать.

– Садовник Христос? – полуутвердительно спросил Смолев.

– Вы и это знаете, мой друг? Ну, тогда вам все ясно. Менее всего я хотел бы, чтобы за убийство, совершенное мной, ответил Димитрос! Этот замечательный юноша и его невеста Мария напомнили мне то время, когда мы с Элени были вместе. А молодые люди, которые любят друг друга, должны быть вместе, Алекс. Это простая истина и высшая справедливость. Только так и должно быть.

– Как это произошло? – спросил Алекс.

– Он обратился за медицинской помощью. Я пришел к нему в первый раз и узнал его. Долгое время не мог решиться, боялся ошибиться: все-таки время сильно изменило нас, мы превратились в стариков. Но, разговорившись с садовником, я понял, что это именно он. Медлить я не мог: мой враг мог снова ускользнуть! И смерть Элени осталась бы неотомщенной… Схватил, выходя от садовника, первое, что попалось мне под руку, – нож для бумаг из какого-то ящика, пришел к нему. Он сам открыл мне дверь, впустил меня и попросил подождать: ему надо было закончить телефонный разговор. Когда он положил трубку, я закрыл дверь на ключ, подошел к столу, за которым он сидел, и напомнил ему обо всем. Он завизжал от страха, как будто увидел привидение! Я хотел убить его в сердце, глядя ему в глаза, но он бросился к двери, пытаясь трясущимися руками открыть замок – тут я его и ударил.

– Вы были в медицинских перчатках? – уточнил Алекс.

– Да, конечно, я всегда надеваю их на осмотр, это уже моя вторая натура.

– Еще вопрос: нож со стола у Константиноса вы унесли?