Смерть на Кикладах

Смолев внимательно рассмотрел мужчин в конце стола. Было заметно, что их неразговорчивость никак не сказалась на их аппетите. Блюда и тарелки с закусками рядом с ними пустели значительно быстрее, чем у остальных гостей. Они сидели, сдвинув широкие плечи, стремительно двигая мощными челюстями и тайком рассматривая гостей исподлобья.

Ладно, подумал Алекс, поглядим, что за фермеры такие.

– Вот та комичная парочка французов, – показала Лили на другой конец стола. – Это Бернар и Лоран. Это модные парижские архитекторы, как они сами представляются. Добавляя при этом: «Шик! Шик! Полный блеск!» – передразнила она кого-то из них.

Получилось очень смешно. Лили и Алекс дружно рассмеялись.

– Что-то мне подсказывает, Алекс, что они вряд ли смогут быть вам интересны. Кстати, они веганы. Джеймс сам сбежал от них уже через десять минут.

– А вот этот француз, – развернула она Смолева в другой угол террасы, – о котором говорил Джеймс, вполне вероятно, вас заинтересует. Его зовут Жан-Пьер Мартен, профессор из Сорбонны. Он нам рассказывал средневековые истории про клады и сокровища. Безумно интересно! Но Джеймс как истинный британец недолюбливает французов. У меня же нет таких предрассудков: я наполовину ирландка! – рассмеялась Лили. – Пойдемте, я вас познакомлю.

Они подошли к углу террасы, где полненький жизнерадостный загорелый француз средних лет что-то увлеченно рассказывал высокому и угловатому мужчине в тонком свитере, с неподвижным лицом и словно выдубленной, красной кожей.

Мужчина стоял вполоборота к ним, но когда они подошли, и он повернулся, Алекс удивился родниковой прозрачности его голубых глаз. Наверняка, это норвежец-яхтсмен, о котором говорила Катерина.

– Господа, – сказала Лили, – разрешите мне представить вам местную знаменитость: это Алекс Смолев. Он тоже ученый, как и мой муж.

– Олаф Бьорнсон, океанограф, – коротко представился норвежец, протягивая Алексу жилистую и костлявую, но сильную руку. – Очень приятно.

– Взаимно, – отозвался Смолев, пожимая руку ученому-яхтсмену. – Надеюсь, вы смогли найти ремонтников для своей яхты?

– Да, спасибо, – ничуть не удивившись, невозмутимо ответил северянин. – Но ремонт продлится еще три дня.

– Жан-Пьер Мартен, историк, – в свою очередь, сердечно улыбнувшись, представился француз, склонив голову и едва ли не шаркнув по-чичиковски ножкой. – Очень рад знакомству с местной знаменитостью. Лили нам все уши сегодня про вас прожужжала. Только про вас и говорила последний час. Я бы на месте Джеймса Бэрроу следил не за очередной переменой блюд на столе, а за своей очаровательной супругой. Но истинный британец замечает свою жену только после того, как она уходит от него к его лучшему другу.

Он весело подмигнул смущенной Лили и галантно поцеловал ей руку.

Какой приятный тембр голоса, отметил Алекс.

Они обменялись с французом рукопожатием. Рука француза была мягкой, а рукопожатие вялым. Француз говорил на обезличенном, словно дистиллированном варианте академического английского, определить нюансы было невозможно – все они были смазаны.

– Надеюсь, что мы не помешали вам, господа, – уточнила Лили. – О чем вы так увлеченно беседовали?

– Очаровательная женщина никогда не способна «помешать» мужчинам, милая Лили! – тепло улыбнулся месье Мартен. – Она может только украсить их скучную беседу. Что вам с успехом и удалось, шери! Я рассказывал месье Бьорнсону, что ему крайне повезло задержаться на этом удивительном острове. Но боюсь, не убедил. Как и любого яхтсмена-одиночку, ветер странствий зовет его в дорогу! Тем более, если это кругосветное путешествие.

– Очень прискорбная задержка, – кивнув, подтвердил немногословный норвежец. – Могу выбиться из графика.

– Как, наверно, это романтично и одновременно очень опасно совершать путешествие на яхте вокруг света в одиночку, – заметила Лили. – А если что-нибудь случится? У меня это не укладывается в голове. Ведь все возможно: болезнь, несчастный случай, выход оборудования из строя. И никого нет рядом, никто не придет на помощь! Нет, – решительно покачала она головой. – Я – страшная трусиха, я бы никогда не отправилась в путешествие по морю в одиночку.

– Для этого нужен особый склад характера, вы правы, шери, – задумчиво подтвердил месье Мартен. – Но у месье Бьорнсона в жилах течет кровь древних викингов, которые на своих драккарах бесстрашно переплывали северные моря, добираясь из норвежских фиордов до берегов Британии и Исландии. Для таких людей море – родная стихия, а пенные морские валы размером с небоскреб их совершенно не страшат. Скорее, на земле они порой чувствуют себя не комфортно, не так ли, Олаф, друг мой?

– Вполне возможно, что так, – степенно и невозмутимо подтвердил норвежец.