Смерть на мосту

Глава 14 История Кэмбри

– Помогите!

Кэмбри не знает, слышал ли ее незнакомец в грузовике. Теперь она почти у кабины, сердце готово выпрыгнуть из груди.

За спиной Райсевик давит на тормоза.

На посыпанной песком и гравием дороге визжат шины, преследующий Кэмбри «Додж» резко остановился. Сирена продолжает завывать. Красно-синяя мигалка все еще отбрасывает вокруг дикие тени. Кэмбри знает, что у полицейского на пассажирском сиденье все еще лежит та жуткая винтовка. Здесь и сейчас он готов поднять ее и прицелиться ей в спину.

Она тянется к кабине, подпрыгивает на подножку, хватается рукой за серебристую ручку как раз под очередной вспышкой молнии, разрезающей небо на две части. Кэмбри подтягивается на ноющих руках, добирается до бокового окна и заглядывает внутрь. В кабине совсем темно. Хоть глаз выколи. Кэмбри водителя не видит. Она стучит по грязному стеклу.

– Помогите! Мне нужна помощь!

Она настойчиво стучит еще раз. Пытается не выглядеть угрожающей.

У нее за спиной слышится резкий металлический щелчок. Это Райсевик открыл дверцу и вылез наружу. Его ботинки опускаются на дорогу, слышатся быстрые шаги.

Черт с ним. Кэмбри стучит по стеклу кулаком.

– Кэмбри! – кричит полицейский. – Прекрати…

Несмотря на то, что из машины он вышел, его голос звучит приглушенно, но Кэмбри знает почему.

«Он склонился внутрь за винтовкой».

Времени не остается, она нажимает ручку на дверце. Не заперто! Она открывает дверцу и чуть не падает с закругленной подножки. Удержать равновесие ей удается.

Внутри непроглядная темень. Водителя так и нет.

– Эй?

Ответа нет. Из-за полицейской мигалки она толком не может вглядеться во тьму. Но она знает, что не может здесь оставаться, не может висеть на боку кабины, иначе Райсевик пристрелит ее из винтовки, которую он уже почти точно достал из машины и прямо в эту секунду на нее прицеливает.

Кэмбри ныряет внутрь.

В кабине жарко и душно. Она нащупывает ладонями обтянутое кожей кресло, липкое от влаги. Запах как в раздевалке бассейна – пахнет потом и старыми носками и чем-то еще, одновременно сладковатым и протухшим, возможно гнилью, которую она не может распознать. Запах органический, тяжелый, животный. Кэмбри моргает, трет глаза, судорожно хватает ртом воздух.

Да, кабина пуста. Водителя нет. И слишком темно, чтобы рассмотреть что-то еще.

«Куда делся водитель?»

Она знает, что провалиться сквозь землю он не мог. Куда он делся-то, черт побери? Он не мог просто исчезнуть. Фура не катилась сама по себе. Она вспоминает Смерть с косой, которая терпеливо ждала в сибирской пещере.

«Мне сообщили, что ты будешь здесь».

На машине капрала Райсевика резко смолкает сирена. Внезапная тишина давит. Кэмбри слышит, как быстро бьется ее сердце, в ушах стучит кровь.

Она в панике тянется к замку зажигания – ключей нет. Фары грузовика включены. Приборная доска освещена – тусклое оранжевое свечение за выделяющимся в темноте рулем. И опять же это невозможно. Человек был здесь, сидел на водительском сиденье, которое до сих пор хранит тепло его тела. Всего несколько мгновений назад он ехал по дороге, дышал и потел в этой кабине. Куда он делся? В воздухе растворился?

«Что ты делал на Марди Гра?»

У нее за спиной дверца водительского места с грохотом захлопывается и пугает ее. Это просто ветер. Кэмбри мечтает об еще одной вспышке молнии, чтобы в кабине стало светло. В темноте она чувствует себя беззащитной. И эта вонь в воздухе, влага, плесень и будто тут еще лежит собачья подстилка.

«Рация, – вспоминает она. – В грузовиках обычно есть радиостанция, так ведь? Вроде должна быть».

Сиденья покрыты хрустящей бумагой. Газета? Журналы? Слишком темно, чтобы рассмотреть. Глаза постепенно привыкают к темноте, и она видит какой-то большой комок на приборной доске. Справа от руля, в нескольких футах. Что-то черное, без огоньков, лампочек и заметных деталей, которые можно было бы разглядеть. Радиопередатчик?

Кэмбри тянет к нему руку.

Ее вытянутые пальцы касаются холодной поверхности. Она усыпана какими-то крошечными бугорками. По ощущениям – мягкая кожа, гораздо мягче, чем влажная и скрипучая обивка сиденья. И форма какая-то не такая. Похоже, нет ни четких углов, ни краев. Вместо этого ее пальцы идут по гладкому спуску. Изгибы, закругления. Она описала бы это как свернувшиеся кольца.

Снаружи раздается голос Райсевика, приглушенный дверцей.

Кэмбри осторожно продолжает свое исследование, ищет кнопки, ручки или приемник на проводе, все что угодно, что она сможет узнать, но находит только гладкие изгибы. Сейчас она душу продала бы за вспышку молнии. Ее указательный палец останавливается на самом верху одного из колец и идет вверх по следующему закругленному подъему. Она чувствует крошечные бугорки, следующие один за другим. Подобно косточкам под кожей, словно позвонки.

Их слишком много, и они слишком маленькие для лысой кошки или собаки.