Смерть на Ниле. Причуда мертвеца

У Саймона, наоборот, глаза были открыты. В них тоже светилось довольство. Какой он был дурак, что запаниковал в первый вечер. Не из-за чего было паниковать... Все очень славно. В конце концов, на Джеки можно положиться...

Он услышал крик: к ним, размахивая руками, бежали, кричали.

Саймон оторопело смотрел на бежавших. Потом он отлепился от скалы и дернул за собой Линит.

И очень вовремя. Сверху сорвался и грохнул у них за спиной огромный валун. Замешкайся Линит — от нее бы осталось мокрое место.

Без кровинки в лице они стояли, вцепившись друг в друга. Подбежали Эркюль Пуаро и Тим Аллертон.

— Ма foi, madame[56], вы чудом спаслись.

Все четверо, как по команде, задрали головы. Но что там увидишь? Правда, на самой вершине утеса вилась тропка. Пуаро вспомнил, как, впервые сходя здесь на берег, он видел на ней бредущих туземцев.

Он бросил взгляд на супругов. Линит еще не стряхнула дремотного оцепенения и смотрела озадаченно. Саймон же был вне себя от ярости.

— Черт бы ее побрал! — выдохнул он. Взглянув на Тима Ал-лертона, он тут же взял себя в руки.

А тот сказал:

— Просто жуть! Интересно, он сам оттуда сверзился или какой-нибудь болван его столкнул?

На Линит не было лица. Она с трудом выговорила:

— Какой-нибудь болван, наверное.

— Он бы вас как пить дать укокошил. Но врагов же у вас нет, Линит?

Но, даже сглотнув и раз и другой, Линит не нашла в себе сил поддержать шутливый тон.

— Давайте вернемся на пароход, мадам, — вставил Пуаро. — Вам нужно принять что-нибудь взбадривающее.

Все заспешили в обратный путь. В Саймоне клокотала ярость, Тим балагурил, стараясь отвлечь Линит от мыслей о пережитой опасности, Пуаро хмурился.

Они уже подходили к сходням, когда вдруг Саймон пораженно замер на месте. Его лицо выражало изумление.

С парохода спускалась на берег Жаклин де Бельфор. На ней был простенький льняной костюм, в котором она выглядела совершенным подростком.

— Господи, — прошептал Саймон, — так это в самом деле была случайность.

Его лицо просветлело. Выразившееся на нем чувство невероятного облегчения озадачило Жаклин.

— Доброе утро, — сказала она. — Боюсь, я проспала все на свете.

Она кивнула всем, ступила на землю и направилась к храму.

Саймон схватил Пуаро за руку. Тим и Линит уже поднимались на пароход.

— Боже, какое облегчение. Я-то думал... я думал...

Пуаро кивнул:

— Да-да, я знаю, о чем вы думали. — Самого его не покидала хмурая озабоченность. Обернувшись, он внимательно вгляделся в разбредшихся пассажиров.

Опираясь на руку мисс Бауэрз, плелась в их сторону мисс Ван Шуйлер.

Чуть дальше миссис Аллертон смеялась над торчавшими из песка нубийскими головками. Рядом с ней стояла миссис Оттер-борн.

Остальных не было видно.

Пуаро помотал головой и следом за Саймоном медленно поднялся на борт.

Глава 10

— Мадам, вы сказали недавно: как бы не на свою голову ей это веселье. Что это значит?

Миссис Аллертон слегка призадумалась. Они с Пуаро неспешно брели к утесу, с которого открывался вид на Второй порог. Другие пассажиры отправились на верблюдах. Пуаро отговорился тем, что с него достаточно корабельной качки. А миссис Аллертон сочла неприличным расслабляться.

В Вади-Хальф прибыли накануне вечером. Утром два баркаса доставили сюда, ко Второму порогу, всех пассажиров, кроме

синьора Рикетти, в одиночестве отправившегося в местечко под названием Семне[57], которое, по его словам, представляло исключительный интерес, будучи во времена Аменемхета III[58] воротами в Нубию, Что подтверждала и тамошняя стела с надписью, обязывавшей темнокожих платить дань, въезжая в Египет. Проявление самостоятельности со стороны синьора Рикетти пытались пресечь, однако без успеха. Синьор Рикетти был настроен решительно и отмел все возражения, как-то: 1) поездка не стоит того, чтобы ее затевать; 2) поездка невозможна, потому что туда не пройдет автомобиль; 3) тут негде достать автомобиль; 4) автомобиль будет стоить чудовищно дорого. Высмеяв пункт 1, высказав недоверие пункту 2, вызвавшись найти автомобиль (пункт 3) и на беглом арабском сторговавшись о цене (пункт 4), синьор Рикетти благополучно отбыл, причем в обстановке крайней секретности, боясь, что с ним увяжутся другие, кому наскучили обязательные туристские маршруты.

— Веселье на свою голову? — Раздумывая над ответом, миссис Аплертон чуть склонила голову набок, — Вообще — это просторечие. Это означает состояние восторженного счастья перед бедой. Неправдоподобного, избыточного счастья.

Она еще порассуждала на сей предмет. Пуаро внимательно слушал.

— Благодарю вас, мадам. Теперь понимаю. Как это странно: вчера вы сказали это, а сегодня мадам Дойл едва избежала смерти.

Миссис Аллертон передернула плечами:

— Действительно, едва избежала. Вы думаете, тот камень скатил для смеха какой-нибудь из этих бесенят? Мальчишки способны на такую вещь, не замышляя при этом ничего дурного.

Пуаро пожал плечами:

— Возможно, мадам.

Он сменил тему и заговорил о Майорке, на случай возможной поездки выведывая разные подробности.