Смерть пахнет сандалом

Ах, Мэйнян, Мэйнян, сколько раз я терял от тебя рассудок… Твое обнаженное тело, белое, как фарфор… Маленькая кошачья накидка на голове… Ты кувыркалась на моей постели, забиралась на меня и скатывалась с меня… Проведешь у себя перед лицом рукой, и передо мной тотчас же являлась миленькая кошечка… По телодвижениям любимой я осознал, что из всех зверей в мире кошка – самая ласковая… Высовываешь ты красный язычок, облизываешь меня им, и я умираю от блаженства. В сердце я уподобляюсь прыгучему олененку… Ах, Мэйнян, будь у меня достаточно большой рот, то прямо проглотил бы тебя всю целиком…

После того, как военного и девицу словно порывом ветра смело со сцены, под бешеный грохот барабанов и гонгов на сцене вновь появился Благородный кот в своей большой накидке. Он непринужденно обежал помост пару раз, потом уселся посередине и начал размеренно декламировать:

– Я – Кошачий владыка Сунь Бин. В прошлые годы я много пел маоцян, вместе с труппой объездил все окрестности родного края. Я мог сыграть сорок восемь спектаклей, исполнял роли императоров, генералов и сановников с древности до наших дней. Но с возрастом я позволял себе дерзкие высказывания и обидел уездного начальника Гаоми. Уездный в гриме и в маске вырвал мне напрочь бороду, лишил меня возможности выходить на сцену. Я препоручил труппу другим людям, вернулся в родные места, открыл чайную и коротал свои дни, продавая чай. Моя жена Сяо Таохун, красивая и добродетельная, родила мне сына и дочку, в которых я души не чаял. Жаль, вот вторглись в Китай заморские дьяволы, стали вести себя разнузданно, строить железную дорогу, испортили нам весь фэншуй. А еще предатели из наших сограждан стали всех притеснять, как собаки под защитой сильного хозяина. Хватали они мужчин, угнетали они женщин, злодействовали они, кичась своим мнимым превосходством. Мою жену на рынке подвергли унижению. С того рокового дня гремит вечно гром в моих ушах. Я плакал и плакал, убиваясь от горя… Я ненавидел и ненавидел, пока гнев не разодрал мне всю грудь…

Благородный кот воодушевленно возносил свою песню все выше и выше над сценой. За его спиной выстроилась толпа котов с пиками в руках и гневными выражениями на лицах. Перед сценой толпа бурлила, мяукала, топала ногами, аж весь плац дрожал, и над ним клубилась пыль. На душе моей становилось все более неспокойно, а небо понемногу заволокли зловещие темные тучи. В ушах у меня гремели предупреждения Лю Пу, по спине раз за разом пробегал холодок. Но актеры и народ словно помешались, и я чувствовал, что не в состоянии что-либо сделать. Не удержать одной рукой мчащуюся стремглав повозку, одним ковшом не затушить бушующий пожар, остается лишь покориться судьбе и пустить все на самотек.