Смерть у стеклянной струи

Но Света вовсе не расспрашивала про часы. Ошеломленная, она сидела в мягком кресле и хоть и помнила все, что ей велели в театре — подбородок гордо приподнять, губы сложить бантиком и вытянуть чуть вперед, но уголки при этом опустить с презрением и обидой, — придать себе вид капризной богачки никак не могла. Кондрашин оказался замечательным. Слегка безумным, вроде даже пьяным, но потрясающе хорошим и очень стареньким.

Нет, поначалу все шло по плану. Поднявшись на второй этаж, Светлана с Ларой взялись за руки для пущей решимости и позвонили, как было написано: «К Кондрашину 2 раза». Немного подождали, позвонили снова. Потом еще. Света почувствовала, как леденеют пальцы. Такое с ней бывало от волнения. Уши и щеки горели, розовея, а пальцы делались вдруг обжигающе холодными. Внезапно Света вспомнила, что именно такое ощущение испытывала двадцать лет назад[14], когда практически точно так же с близким Морскому человеком шла на безумное задание, намеренно играя роль наживки для преступника (только тогда это была жена Ирина, а сейчас — дочь Ларочка).

«Будем надеяться, что в этот раз все будет не настолько драматично», — подумала Светлана и снова потянулась к звонку.

После не счесть какой попытки вызвать хозяина за деревянной дверью послышались шаркающие шаги. Замки заскрежетали, сдерживаемая цепочкой дверь слегка приоткрылась и… распахнулась настежь. Площадку обдало парами спирта и сиянием от улыбки.

— Девочки, милые, неужто вы ко мне? — На пороге, чуть покачиваясь, стоял старичок в халате поверх спортивного трико и в смешных тапочках с помпонами. — Вы агитаторы? Опять на выборы идти? Всегда готов, вы меня знаете! Но прежде поболтаем.

— Выборы были больше двух недель назад, дядя! — строго сказала Ларочка, добавив голосу немного хрипотцы, как полагалось для ее роли хваткой девицы, сватающей обеспеченной подруге интересные товары за процент. — И новых не предвидится.

— Да что вы? — захлопал глазами старичок. И сделался печальным. — Вот как давно ко мне никто не заходил… Никтошеньки! Но, — он снова заулыбался и немного покраснел, — какой же я «дядя»? Зовите «дедушка», так будет симпатичней. И вы не думайте! Во времени я малость заблудился, но был на выборах, конечно, как положено. Мне осуждения общественности ни к чему. И без того грехов хватает… Могу для подтверждения сказать, чем угощали в буфете. Или что самодеятельность отплясывала для атмосферы на танцах после выборов. На сладости и танцы я не падок, но уважение пробрало до печенок…

— Какое уважение? — не поняла Лара.

— Ко мне, к простому человеку, пенсионеру без образования, и такое внимание! — охотно пояснил старичок. — Не просто ведь открыточку в почтовый ящик кинули, мол, «Все на выборы!», а лично пришли, позвали выполнить почетную обязанность, напомнили, что партия нуждается в моей поддержке. Приятно…

— Так и должно быть, — подключилась Света. В преддверии прошедших выборов она по поручению библиотеки как агитатор несколько дней ходила по домам и знала, как вести подобные беседы. — Избирательное право у нас в стране всеобщее и справедливое. Конечно, приглашают всех, кроме сумасшедших и лишенцев [15].

— Должно быть! — Глаза старичка блеснули хитрецой. — Вы — юные красавицы, ко всему относитесь, как к должному. А я старик. Разные времена помню, потому всегда ценю, когда на праздники зовут.

Говоря о «красавицах», он восхищенным взглядом окинул почему-то только Свету. Обычно мнению чужих людей она значения не придавала. Симпатичная, как в молодости, или уже нет — какая разница. Главное, что Коле нравится. А тут почему-то вдруг зарделась от комплимента. Дедушка был очень милым и доброжелательным.

— И ладно бы партии действительно была нужна моя помощь, — продолжал старичок. — Скажем, выдвигались бы несколько кандидатов и нужно было бы выбрать. Но выдвигается один. Работа вся и без меня проделана, но все равно зовут, чтобы я не чувствовал себя брошенным. Хорошо ведь?

Тут Света не смогла понять, не издевается ли собеседник, поэтому на всякий случай посерьезнела.

— Вы можете проголосовать «за» или «против» кандидата, — строго напомнила она.

— Ха! Что ж я, партии родной не доверяю? — отреагировал старик и тут же перешел на таинственный шепот: — Скажите, неужели есть те, кто голосует «против»? Не верится. Ведь чтобы «за», достаточно бумажку у всех на виду опустить в урну. А если «против» — обязан заходить в кабинку и там писать. Кто ж станет демонстрировать такое дуралейство? — Тут он спохватился: — Но что же вы стоите на площадке? Проходите! Милости прошу! Я одинок и рад гостям всегда.

— Может, это не он? — спросила Света Лару осторожно, слегка отстав от хозяина квартиры. На делового барыгу с базара старичок был не похож…

— Он, — тихо прошептала Ларочка в ответ. — Но в прошлую встречу он был в кепке, суровый и вообще не улыбался. А тут — гляди, какой любезный.

В конце заваленного темного коридора струился мягкий свет. Похоже, это и была нужная комната.